Тата - Валери Перрен
Колетт смеется.
КОЛЕТТ
Мадам де Сенешаль не решилась выказать радость. Там, где она провалилась, кто-то может преуспеть. Блэз держал меня за руку всю мессу. Когда в стенах церкви раздались первые ноты Иоганна Себастьяна Баха, боль ушла. Мне не повезло родиться в бедной семье, но теперь мы победим, все, для чего я живу на этом свете, осуществится: твоего отца больше не разлучат с пианино. Мохтар, как обычно, сидел на скамье у церкви.
Несколько дней спустя мэр, директор завода и кюре провели мероприятие в присутствии гёньонцев и местной прессы. Многие семьи сыграли несколько раз, чтобы заполучить главный приз – новый дом. Нужно было зайти в мэрию и получить один или несколько билетов. В сейф за стойкой администратора убирали деньги, которые вечером отвозили в банк. Тогда это были старые франки. Один билет стоил десять тысяч франков… Сегодня – неполный евро. Было продано 6757 билетов. Да, я точно помню цифру – она часто мне снилась по ночам.
Билеты напечатали на заводе. Сначала тысячу штук. Потом еще и еще. Розыгрыш дома принес 64 миллиона старых франков. Целое состояние на тот момент. Дирекция положила деньги на счет, к которому никто не имел доступа. Финансовому директору поручили оплачивать обучение и проживание Жана у Левитанов в течение семи лет, до совершеннолетия. В 1968 году, когда он закончил брать уроки, оставшиеся деньги, по общему согласию, решили передать Фонду социального страхования.
Щелчок. Остановка записи. Запись продолжена.
КОЛЕТТ
Розыгрыш состоялся 14 июля 1961 года на площади Форж, где по случаю мероприятия служащие мэрии соорудили эстраду. Жан стоял между мэром и отцом Обри. Он искал меня взглядом в толпе, не очень понимая, что происходит. Брат всегда жил в мире музыки. Утром я наставляла его, как себя вести.
– Когда тебе дадут микрофон, поблагодаришь всех за помощь. Скажешь: «Спасибо, что помогли мне. Я никогда не забуду то, что вы для меня сделали, благодаря вам осуществится моя мечта». Повтори, Жан, давай, повторяй, пока не выучишь наизусть.
– Спасибо всем за помощь. Я никогда не забуду то, что вы для меня сделали, благодаря вам осуществится моя мечта.
Долгая пауза.
КОЛЕТТ
Мэр Дюкло крутанул барабан и назвал фамилию выигравшего главный приз. Месье и мадам Эте, как я уже говорила.
В доме звонит городской телефон. Я вздрагиваю. Раньше звонков не было. Кому звонят? Тете или мне? Звонящему известно, что моя тетя умерла? Я встаю. Не знаю, что делать. Возможно, кто-то ошибся номером. Проверяю время: 08:30. Нажимаю на «стоп». Прерываю запись.
– Алло?
Телефон звонит четырежды. Я четыре раза поднимаю трубку, но никто не подает голос. На другом конце я слышу только дыхание. Может, Мари Роман хочет мне что-то сказать?
– Мари? Это вы?
Кажется, кто-то шепнул «да».
– Элоиза дала вам номер?
Долгое молчание. Гудки. Еще один звонок. Отвечаю. Слышу дыхание.
– Алло?
Странный зловещий звук, словно кто-то давится или задыхается.
– Мари?
Вспоминаю, что в заведении «Все солнца» ее называют Амели.
– Простите, Амели, это вы?
Все повторяется еще три раза.
Следующий час проходит в полной тишине. Я не решаюсь выйти из дома. Но в 11:00 мне нужно быть в жандармерии. У меня встреча с майором Рампеном, он отдаст разрешение на захоронение Колетт. Льес пойдет со мной. Дружба – странная штука: мы не виделись двадцать лет, но все, что связывало нас в детстве и юности, вернулось. Я помню, как он носился на мопеде, как победительно улыбался, а девчонки крутились вокруг него. Льес был олицетворенной радостью, но с годами сник, став жертвой «бомбы замедленного действия».
Я почти уверена, что оставила номер мобильного Элоизе Кардин, но городской точно не давала. Или… Что, если я машинально написала его на листке? Не могу вспомнить. Звоню на коммутатор дома престарелых, чтобы поговорить с Элоизой. Если Мари/Амели ищет меня, молодая женщина должна непременно быть в курсе. Меня снова и снова переключают, потом наконец сообщают, что у Элоизы сегодня выходной.
– Могу я поговорить с вашей постоялицей Амели Андрие?
– Будьте добры подождать.
После тридцати гудков я отчаиваюсь и вешаю трубку.
Выйдя из дома, нахожу на коврике кастрюльку с супом. Пора мне встретиться с соседкой из дома напротив.
43
3 ноября 2010
Майор Рампен вручает мне разрешение на захоронение Колетт.
– Ваша тетя не болела никакой заразной болезнью и не носила никакого аппарата с батарейкой. Она не оставила указаний, запрещающих изъятие органов. Мы не обнаружили следов ракового заболевания или беременности. Она скончалась от инфаркта миокарда, в просторечии – сердечного приступа, во сне. Кровоток к сердцу был заблокирован и разрушил часть сердечной мышцы. Сердце утратило способность направлять кровь к другим органам. Сердечная недостаточность оказалась фатальной. Вы должны заявить о ее смерти в мэрию по месту кончины и обратиться в похоронное бюро и мэрию того места, где ее предадут земле, если это не Гёньон… Нужно, чтобы мэр…
Сирил Рампен бледнеет, а я бормочу, повторяя снова и снова:
– Мне очень жаль, я не могу… Мне очень жаль… правда жаль… простите… Простите.
На меня нападает чудовищный хохот. Я прячу лицо в ладонях, повторяю себе: «Ты должна успокоиться…» – но слово «беременность» щелкает в мозгу, как пьяный вдрызг пинбольный шарик.
Стоящий рядом Льес молчит. Я чувствую на себе его недоумевающий взгляд, но не могу поднять голову. Я еще никогда так не смеялась, у меня даже живот разболелся.
Капитан продолжает бесстрастным тоном:
– К разрешению на захоронение следует приложить свидетельство о смерти и разрешение запечатать гроб, выданные отделом записи актов гражданского состояния коммуны, где скончалась ваша родственница.
Он протягивает мне энный по счету формуляр, и я вцепляюсь в него мертвой хваткой. Дальнейшее растягивается на целую вечность. Льес задает вопросы, я стою рядом и пыхчу.
Что нужно сделать в первую очередь? Кто заберет мою тетю? Когда? Колетт будет лежать в похоронном бюро Гёньона, прежде чем отправиться в крематорий? Ее забальзамируют? Имеет ли законную силу последнее распоряжение Колетт Септамбр? Что будет с телом женщины, которая уже три года лежит в могиле вместо Колетт? Когда состоится эксгумация? Кто будет присутствовать?
Я лишилась дара речи. Тело ведет себя очень странно: с одной стороны, на него вроде как напал
