Рассказы об эмоциях - Марина Львовна Степнова
– Вдруг муж бьет? Или проблемы с детьми? Или деньги нужны? Ты скажи, я помогу.
– Ничего не нужно, спасибо.
«Ну и дура», – рассердилась Марелла и разговор на том закончила.
Зоя досталась ей по наследству от очередного любовника, женатого, тихого, ничем не примечательного сослуживца, которого она поманила от скуки пальцем и, неожиданно для себя влюбившись, провела с ним счастливые восемь месяцев. Расставалась она с ним с легким сердцем и чувством безграничной благодарности: он очень вовремя появился (выпроводив на отцовскую квартиру старшего сына, она осталась совсем одна) и исчез, когда она свыклась с новым качеством своей жизни. Кстати, еще одну чашку утиного сервиза нечаянно разбил именно он, поставив тем самым точку в их отношениях: решение о расставании пришло в голову Марелле именно тогда, когда она наблюдала, как он неумело выметает осколки в совок. Окинув жалостливым взглядом его желтоватую крупную лысину, расплывшуюся фигуру и неуклюжие ступни, она решила, что с нее хватит. Любовник безропотно ушел, а вот Зоя, которую он рекомендовал Марелле как расторопную помощницу по хозяйству, осталась с ней на долгие годы.
Приступ, приключившийся с Зоей на улице, не прошел бесследно: она стала рассеянной и медлительной, страдала несильными, но частыми головными болями и, что самое ужасное, вспотев, теперь невыносимо пахла. До того невыносимо, что Марелла вынуждена была, попутно распахивая в любую погоду окна, мигрировать по квартире, стараясь не находиться с ней в одной комнате. Зоя страдала, но ничего сделать с собой не могла: она тщательно мылась перед выходом из дома и обрабатывала подмышки специальными косметическими средствами, но тщетно.
– Может, мне не стоит больше приходить? – потянув носом, спросила как-то она и поспешно добавила: – Вы говорите как есть, я не обижусь.
– Да боже мой, такая ерунда, я ничего не чувствую! – замахала руками Марелла и сразу же осеклась, поймав взгляд помощницы. Та смотрела так, будто знала все наперед.
– Может, мне не стоит приходить? – повторила она свой вопрос.
– Может, все-таки я буду решать, приходить тебе или нет?! – повысила голос Марелла (она всегда шла в атаку, когда терялась). Зоя больше не заводила о своем уходе разговор, но и особых попыток сделать так, чтобы ее не увольняли, не предпринимала. Убиралась неряшливо, подолгу замирала с влажной тряпкой в руках, думая о чем-то своем, или, того хуже, могла забыть протереть в одной из комнат пол или вымыть душевую кабину.
Еще одну чашку из любимого сервиза, с желтыми утятами, разбила именно она, когда разбирала посудную полку. «До чего же ты стала бестолковая!» – в сердцах прикрикнула на нее Марелла. Зоя подняла на нее совершенно бесцветные глаза, приоткрыла рот и замерла, глядя перед собой. А потом залопотала – бессвязно и неожиданно резво, дергая лицом. Выглядело это довольно устрашающе: нижняя челюсть у нее странно отъехала в сторону и двигалась так, будто она жует твердое. За полгода Зоя сильно похудела, кофта, которая раньше была в обтяжку, висела на ней мешком, из вытянутого ворота торчала тонкая цыплячья шея, трижды ушитая юбка чудом держалась на тщедушных бедрах. Марелла поймала себя на том, что впервые испытывает к помощнице не участие, а брезгливое равнодушие. «Еще немного, и я, наверное, смогу ее уволить», – подумала она с облегчением. Возможно, это поняла и Зоя, потому, сделав над собой усилие, она прервала невнятный поток лепета и произнесла четко и внятно: «Егорушка».
– Егорушка? – насторожилась Марелла.
– Егорушка, ага. Егор… Борисович. Я убиралась у него по средам. А у вас, значит, по четвергам. А у Татьяны Иванны – по пятницам. А у…
– И? – перебила ее Марелла. – Что там с Егорушкой?
Зоя умолкла. Глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду, зажмурилась.
– Связь у меня с ним была, год и два месяца. Вот как пришла к нему, как увидела, так и поняла, что именно о нем всю жизнь мечтала. И в тот же день… переспала с ним… Летела к нему по средам на Сытинский как на праздник. Муж и дети – побоку, только он. Жила урывками, от встречи до встречи. Раз в неделю. Это так мало… И так много… Любила его. Год и два месяца. А потом… А потом пришла к нему – а у того другая убирается.
Зоя разволновалась – она спешила открыть Марелле свою тайну до того, как у той кончится терпение. Она заглатывала окончания слов и запиналась, но не сбивалась с мысли. Ее бледное лицо налилось румянцем и оживилось – в потухших глазах появился едва различимый, но ясный блеск, вечно сжатые в ниточку губы разгладились, она даже выпрямилась и вздернула острый подбородок.
«Влюбилась дуреха», – подумала с горькой иронией Марелла. Вслушиваться в торопливый рассказ домработницы она перестала, наперед знала, чем кончилась история. С одним из своих ухажеров Марелла поступила ровно так же: когда надоел, пригласила к его приходу другого кавалера. Самый короткий путь к расставанию – самый бесчестный и больной. Хочешь отделаться от человека наверняка – унизь его.
– …и она ему теперь родила. Я, что ли, не могла родить? – закончила свой рассказ Зоя и уставилась на Мареллу.
– Кому… родить? – опешила Марелла.
– Егорушке.
Марелла не смогла сладить с собственным раздражением.
– То есть ты готова была оставить троих детей на мужа и уйти к этому, как там его, Егорушке, чтобы родить ему ребенка? Ты совсем с ума сошла?
Зоя умолкла, только глядела исподлобья, словно нашкодивший ребенок.
– Сколько ему лет?
– Шестьдесят.
– А бабе?
– Какой бабе?
– Той, что ему родила.
– Тридцать два.
– И ты ничего о нем до сих пор так и не поняла?
Зоя залилась горькими слезами.
– Да что там понимать! Он – лучший. Вот и все,
