Тайник судьбы - Александр Викторович Ангельчев
Дженни засмеялась.
– Вкусно пахнет, сестренка, – заметил Макс.
Он подошел к плите и сунул палец в сковороду, чтобы попробовать, одновременно натягивая футболку.
– Что ты там готовишь?
– Жди, когда приготовлю.
Дженни пригрозила брату кухонной лопаткой. Макс убежал в ванную, сделав вид, что сильно испугался. Настроение у всех было замечательное.
– Нет, мама, – продолжила тему Дженни, – есть и нормальные люди из рабочего персонала. Марк, например, мы с ним дружим. Очень неплохой парень. Он мне нравится, только не пойми неправильно. Я понимаю, мама, стоило бы переживать за меня, если б я встречалась с Французом.
– Но ты же не с Французом встречаешься, – хитро посмотрела мама.
– А ты как бы хотела? – посмеялась Дженни.
– Все они одинаковые, сестренка, – крикнул из ванной Макс с зубной щеткой во рту.
Он любил давать сестре непрошеные советы.
– Мама, можно Марк с нами позавтракает? Он звонил, сказал, что хочет за мной заскочить, чтобы поболтать. У него тоже два выходных. Не хочу одна гулять, да и с ним никто не пристанет на улице, – шепотом добавила девушка, вспомнив, как к ней на каждом шагу подкатывают, когда она гуляет. Ей это порядком надоело, а с Марком такого не будет.
– Он что, сейчас сюда придет, этот ловелас? – снова встрял в разговор Макс.
– Можно? Нужно! Мне надо знать, с кем общается моя дочь, – строго сказала мама, переключив внимание на сына. – И сколько раз я тебе, Макс, говорила: не ходи со щеткой во рту, это неприлично, еще и говорить пытаешься. Знаешь ведь, что меня это раздражает, – выговорила она уже скрывшемуся за дверью в ванную Максу и снова переключилась на прежнюю тему: – И Марк, и все остальные хороши. А Лизи? Я думала, она девушка спокойная и вы будете дружить. Но теперь она мне кажется странной. Мы ж из одних мест, свой, как говорится, человек… – сокрушалась мама. – Хорошо, что тут нет отца, был бы им всем учет и контроль.
– Ну ма-а-ма…
– Не мамкай, пойдешь с нами сперва в храм, а уж потом погуляешь. И то… Смотри мне там, в рамках приличий. И вообще, дочка, ты обещала нам с Максом, что будешь посещать культурные программы, и пусть смеются твои дружки. Нечего шататься по острову без дела. Работа – и домой, пока мы с Максом не уехали. Боже, ты такая уже большая у меня, скоро за тобой не наездишься…
– Ой, поскорее бы наступили те времена… – закатила глаза Дженни.
* * *
Марк подходил к дому, где жила семья девушки. В который уже раз потрогав синяк, он посмотрел на себя в витрину одного из магазинчиков перед поворотом в переулок: вроде косметика помогла, почти не видно.
Домик Дженни стоял немного в стороне от туристической зоны, но сюда ходил автобус – очень удобно для тех, кто не любит пройтись пешочком по жаре или опаздывает на работу. Домик, скорее всего, принадлежал испанской семье, и, похоже, его аренда обходилась дороже квартир на пляжной линии. Старые ставни закрывали обычные окна нового образца, через которые не было слышно цикад. Балкон упирался прямо в сосны, а красивая терраса смотрела на море и всю линию променада. Один минус: жить с мамой и братом – не сахар, в чем Дженни не раз признавалась. В таком возрасте уже тяжело плыть по семейному течению, пора прокладывать свой фарватер.
Во дворе звучала испанская музыка и раздавалась торопливая речь, кто-то ругался по-испански. «Какой мелодичный язык! Даже ругаются красиво, – подумал Марк. – Вообще испанцы всегда такие шумные, темпераментные. Может, к ним надо просто привынуть?»
Он подошел к двери и тихо постучал. Открыл парень – по всей видимости, брат Дженни.
– Здравствуйте, я Марк, – сказал гость и протянул руку.
– Знаю, зачем ты пришел, – не приняв руки, ответил парень. Он и не представился.
«М-да, – подумал Марк, – с этим, конечно, будут проблемы. Ничего, сразу гладко бывает редко. Главное, чтобы по роже не бил, хватило вчерашнего».
– Вообще, насколько помнится, когда тебе протягивают руку, надо познакомиться. Ну хотя бы для приличия, даже если человек не сильно приятен. А то сразу наехал, не зная даже, кто перед тобой. А если б я был почтальоном? Нет, ну никакой тактичности…
Макс не ответил, но обернулся и крикнул с порога за спину:
– Сестренка, тут этот, твой пришел, – и отошел от крыльца, обратившись к Марку: – Давай сразу проясним, чувак: ты ведешь себя хорошо, иначе мы с тобой будем говорить по-другому.
– По-другому – это как? – решил поиграть Марк, не желая демонстрировать подчинение.
– Ты, по-моему, не понял. Я знаю твои цели, они не сильно отличаются от устремлений этого вашего… Македонца или Итальянца, или как его там, вашего придурка.
– Француза, – поправил Марк, улыбаясь, и представил, как Француз, услышав это, сделал бы с Максом то же самое, что и вчера с Марком.
– Что ты лыбишься? Я все сказал. Веди себя хорошо. Он придвинулся носом чуть ли не к носу Марка.
– Я сегодня ел лук, если что. Надеюсь, целовать не будешь? – Марк откровенно поигрывал на нервах мальчишки, поднимая себе настроение.
– Я не поняла, в чем дело?
На крыльцо выбежала одетая по-домашнему Дженни. Мужчины вытянулись друг напротив друга, как две струны испанской гитары, и она сразу поняла, что их нервы вот-вот зазвенят.
Дженни сразу прикрылась пледом, который лежал на крыльце в кресле: она была в шортиках и обрезанной короткой маечке. В такой открытой одежде она немного засмущалась перед Марком.
– Этот твой друг. Видишь ли, пришел с тобой погулять. Побитый. Вчера мало было, наверное, – взял Макс тоном выше.
– Я просто хочу немного прогуляться с твоей сестрой. Что ты такой дерзкий, чувак? Расслабься!
– Я тебя сейчас расслаблю!
Брат попытался схватить Марка за шиворот и занес руку, чтоб толкнуть его.
– Стоп! – крикнула Лориан, встав между мужчинами. – Так вопросы не решают. Что у вас случилось? Вы знакомы?
– Нет, но я догадываюсь о его намерениях.
– О каких намерениях, Макс? Иди завтракать. Человек же нормально разговаривает. Пришел с миром, поздоровался. Так нельзя! – сказала Лориан.
– Да, я же с миром пришел, сын мой, – шутливо отозвался Марк.
Дженни слегка улыбнулась, прикрыв рот, чтобы не показать неуважения к брату.
– Дочка, пойди и добавь на стол прибор на еще одного гостя, – сказала мама, и Дженни, все еще пряча улыбку, ушла в дом.
– Ты мне еще поскалься, – сказал брат Марку,
