Создатель эха - Ричард Пауэрс
Те кончались в тридцати метрах перед первыми. Автомобиль, едущий с запада, выехал на встречную, затормозил и вернулся в свою полосу. Стоя в начале маневра второй машины, Карин устремила взгляд на восток и вниз, в канаву, куда приземлился Марк, в яму, куда канули ее сила и твердость.
Она читала извивающиеся линии: машина ехала из города, вероятно, водителя ослепили фары Марка, он потерял управление, и его занесло прямо навстречу Марку. Брат испугался, вывернул вправо, затем резко влево – единственный вариант выжить. Но маневр был слишком резким, и пикап слетел с дороги.
Карин стояла, наступив носком ботинка на след от шины, и дрожала. Раздался гул мотора; они с Дэниелом отошли на обочину. «Форд-Эксплорер» остановился рядом, в салоне сидели местная жительница лет сорока и пристегнутая десятилетняя девочка на заднем сиденье; женщина спросила, все ли в порядке. Карин попыталась улыбнуться и жестом указала ей продолжать движение.
Полиция упомянула третью пару следов. Она перевела Дэниела на северную сторону дороги. Бок о бок, словно ищущие пропитание птички, они двинулись обратно на восток. Наметанный глаз Дэниела снова заметил невидимые следы: на утоптанном песчаном грунте – два слабых намека на полоски шин, которые еще не смыла весенняя оттепель. Карин схватила Дэниела за руку.
– Надо было взять камеру. К лету все следы исчезнут.
– Полиция наверняка сделала фото для дела.
– Я им не доверяю. – Она говорила совсем как брат. Дэниел принялся мягко успокаивать ее, но она ничего не стала слушать. И снова осмотрела следы. – Они шли за Марком. Авария произошла у них на глазах. Здесь они съехали на обочину. Немного постояли рядом с Марком, вернулись на дорогу и поехали в Карни. Оставили его в овраге. Даже не вышли из машины.
– Может, поняли, что ситуация тяжелая и вряд ли могут чем-то помочь. Первым делом решили найти телефон и позвать на помощь.
Она нахмурилась.
– И поехали на заправку в центре города? – Она провела взглядом от небольшого холма на востоке до пологого спуска в сторону Карни. – Какова вероятность?.. Стоит прекрасный весенний день, сейчас пять часов, и какое тут движение? Машина раз в четыре минуты? И какова вероятность, что в полночь, в конце февраля… – Она окинула Дэниела изучающим взглядом. Но тот не был силен в расчетах и на конкретные вопросы отвечал утешениями. – А я скажу, какова вероятность. Вероятность чуть не врезаться на пустынной трассе в едущую впереди машину и слететь в кювет. Ноль. Однако есть одна деталь, которая может увеличить вероятность.
Он уставился на нее так, словно она вслед за братом сошла с ума.
– Игры, – произнесла она. – Полиция оказалась права.
Поднялся вечерний ветер. Дэниел поежился, качая головой. Он учился вместе с тремя мальчишками и знал их склонности. Представить нетрудно: суровая февральская ночь, машины, несущиеся на максимуме лошадиных сил, молодые двадцатилетние парни, раззадоренные всеобщей американской тягой к острым ощущениям, спорту, войне и их различным комбинациям.
– Что за игры? – Он уставился вниз, на замасленный тротуар, словно о чем-то размышлял. В профиль, с обрамляющими лицо волосами песочного цвета до плеч, он еще больше походил на эльфийского лучника, сбежавшего с игровой сессии по подземельям с игральными костями. Как ему удалось вырасти в сельской Небраске и избежать тумаков от Марка и его друзей?
Она подхватила его тощее предплечье и потащила обратно к машине.
– Дэниел, – покачала она головой. – Ты бы вряд ли смог сыграть с ними. Даже если бы тебе в машину посадили гонщика NASCAR и положили кирпич на педаль газа.
Марк хромал, и с лица сошли не все синяки, но в остальном он казался почти здоровым. Люди, не знающие об аварии, сочли бы его в целом медлительным и склонным к странным теориям – но для города это было в рамках нормы. Одна Карин знала, что самостоятельно заботиться о себе он еще не готов, не говоря уже о том, чтобы вернуться на завод и работать на сложном оборудовании в упаковочном цехе. Дни полнились вспышками паранойи, всплесками счастья и гнева и все более замысловатыми рассуждениями.
Она неустанно защищала Марка, даже когда он продолжал ее мучить.
– Сестра давно бы вытащила меня из этой дыры. Сестра постоянно вытаскивала меня из передряг. Сейчас я в самой серьезной передряге. И ты не можешь меня спасти. Следовательно, ты не моя сестра.
Рассуждение безумное, но вполне логичное.
Подобные жалобы Карин слышала бесчисленное количество раз. И в какой-то момент не выдержала.
– Прекрати, Марк. С меня хватит. Зачем ты так со мной? Я знаю, тебе больно, но разве отрицание поможет? Я – твоя сестра, черт возьми, и готова доказать это в суде, если придется. Так что смирись уже и завязывай с представлением. Сейчас же.
Стоило словам слететь с губ, как Карин поняла, что перечеркнула прогресс последних недель. И взгляд, которым Марк ее одарил, – дикий, жестокий, как у животного, загнанного в угол. Словно готовился наброситься в ответ. Из статей она знала: уровень агрессии у пациентов с синдромом Капгра значительно выше среднего. И читала про страдающего этим синдромом молодого мужчину из округа Мидленд, Великобритания, который убил и распорол нутро отца, чтобы достать провода и доказать, что отец – робот. Так что быть названной самозванкой – еще не самый худший вариант.
– Ладно, неважно, – сказала она. – Забудь, что я сказала.
Дикое выражение сменилось растерянным.
– Вот именно, – осторожно произнес он. – Теперь мы друг друга понимаем.
Он явно не готов встретиться лицом к лицу с миром. Карин старалась отсрочить выписку Марка как могла, придумывая отговорки для страховой и администрации завода. Подмазывалась к доктору Хейзу, едва не доходя до флирта, лишь бы он не подписывал документы на выписку.
Но вечно оставаться в реабилитационном центре Марк не мог, даже с полной компенсациией лечения. Карин, на тот момент все еще безработная, продолжала спускать сбережения. Пришлось залезть даже в отложенные выплаты по страхованию жизни, которые остались от матери. «Пусти на благое дело».
– Не уверена, что она такое дело имела в виду, – сказала она Дэниелу. – Ситуация не чрезвычайная. Глобально я мир никак не поменяю.
– А я думаю, очень даже благое, – заверил Дэниел. – И, пожалуйста, не беспокойся о деньгах.
Он слишком уж вежлив и не скажет прямо.
