Улица Космонавтов - Роман Валерьевич Михайлов
— Ну прикинь, попал ты в обычную хату. Слева — цыган-наркоман, нормальный, справа — аутист-медитатор. А у стенки — загадочный молчун. А ночью он не спит почему-то, подходит ко всем и вглядывается. Просыпаешься от взгляда, а перед тобой такое дыхание ух-ух-ух, молчун тупит в тебя. Ты ему: «что-что-что, сссука, быстро отпрыгнул отсюда», он: «да-да-да», а на следующую ночь — та же фигня. Вскоре он сольется с твоими снами. У тебя сны будут о жар-птицах, за которыми приходят охотники, крадутся, вглядываются. А жар-птицы прячутся в зарослях, а охотники проглядывают сквозь заросли и дышат на жар-птиц. Жар-птица — это ты сам. Ты будешь просыпаться в воплях от того, что охотник тебя обнаружил в зарослях, и надышал тебе своим дыханием ух-ух-ух.
Чука стоял и грел лицо в весеннем солнце. Улыбался.
— Мне нормально. Мне хорошо.
Человеку иногда становится хорошо от прикосновения солнца.
Зимой. Ты входишь в здание, или в транспорт, садишься напротив человека, в такой же тяжелой одежде, как у тебя, и начинаешь вглядываться в него, залезаешь взглядом в его лицо. Ему неловко. Ты начинаешь напевать ему песенку — веселую, задорную. Ему неловко. И ты кричишь:
— Не надо читать мои мысли!
А вокруг ведь холодно. И никто не хочет двигаться, смотреть в твою сторону. Еще они боятся, что если посмотрят на тебя, то ты подумаешь, что они тоже мысли читают, а они их не читают.
Так можно знакомиться с людьми. Зимой. А весной можно греть лицо.
Сейчас приму омовение и отвечу Душману.
Уттхапана состоит из четырех кругов — париварт. Первая париварта совершается в медленном темпе. Три участника. Появляется четвертый и разбрасывает цветы.
Представьте себе, что вы живете обычной жизнью, но не видите животных: птиц, кошек, собак, мошек. Просто ходите на работу, но на улицах кроме людей, машин, растений, никого нет. И так вполне можно жить, можно делать карьеру, добиваться социального статуса. Четко и разумно. Теперь представьте себе, что однажды вышли из дома и увидели животных. В помойке копошатся крысы, по холодной улице бегают собаки, в углах домов сидят, свернувшись клубками, кошки, летают птицы. Это же сумасшествие! Удивительно еще то, что этот раскрывшийся мир с миром людей практически не взаимодействует. Человек ему, по сути, безразличен, если только его сознательно не прикармливает. Ладно там, в воде, появились рыбы, вода — неясная среда, не совсем человеческая, но здесь, на улицах, около домов, прямо в окнах!
Светящиеся уродцы — это метафора. Есть глубокие моря, где около самого дна не видно света сверху, и там обитают светящиеся уродцы. Человеку там делать, в общем, нечего. Но если он там окажется, будет поражен странностью и мрачностью тамошних форм.
Представьте теперь себе, что есть мир несколько иных животных, близкий по структуре к обычному, просто не видимый человеческим глазом. При этом, раскрываемый определенными действиями. Вы просыпаетесь однажды и видите, что комната заполнена гигантскими светлячками, сидящими на стенах, медузами, медленно перетекающими в воздухе. И все это показывается не для того, чтобы вас удивить или напугать, а просто так, потому, что это есть, а вы этому миру, по сути, безразличны.
Я услышал неожиданные рассказы про невидимые слои от старика с подвижным телом, который варил экстракт рудракши. Он то закрывал лицо руками, то выкручивал руки за спиной, изгибаясь, покачиваясь. Его ученики проводили ритуалы изгнания болезней — махали павлиньими перьями, бубня заговоры.
Следующая париварта исполняется тремя участниками, одетыми в белое. Один выносит букет белых цветов, другой — золотой кувшин, третий — джарджару — ритуальное оружие.
Один раз оказался свидетелем странной сцены. Перед Душманом на колени плюхнулся мужик, в слезах, в признании. Обычный такой, лет 50-60-ти, типа слесарь-сантехник — весь в слезах, ба-бах. И рыдает. Типа, ты, Душман, все знаешь, все видишь.
— Ну что, видел? — спросил Душман, когда мы отошли.
— А меня это не впечатлило. Мало ли, поддел его душу.
— А теперь можно рассказать о своих страхах.
23. Страх.
В поле стоит деревянный конь с прямыми ногами, без глаз, вкопанный в землю. Человек приносит ему творог, молоко, яички, гладит по острой гриве, пытается накормить, шепчет что-то нежное. У коня когда-то были глаза.
Человек смотрит сквозь туман, пытается разглядеть, кто же ежедневно съедает ту пищу, что он приносит деревянному коню.
— Первое переживание метафизического ужаса пришло в раннем детстве. В детстве я часто болел. Болезни проявлялись разные. Стоило только погоде смениться, с открытым окном дома посидеть, под сильным солнцем во дворе погулять… уже к вечеру лежал с очередной болезнью. Близкие заботливо ставили марлевые повязки на лоб, чтобы сбить жар. В болезненных снах и видениях являлся образ, который сейчас кажется простым и немного наивным. Большое в малом. Очень большое в очень малом. Тогда всякое приближение к большому, как и приближение к малому, рождало сильную тошноту. И вот, в некоторые из этих болезненных снов-видений стала приходить старуха. Седая, со страшным взглядом. Она строго смотрела и давала понять, что сейчас-сейчас раскроет нечто важное. И я понимал, что это важное — природа большого в малом. Но если она раскроет это, то даже не останется крика — сущность разорвется.
Затем, спустя много лет, наткнулся на образ Дхумавати. Это одна из десяти махавидий индуистской тантры, старуха-вдова, путешествующая на вороне, появляющаяся сквозь дым. Вообще, дым странен. Помню сны, в которых приходил в далекий заброшенный храм. В храме жрец не обращал никакого внимания, не отрывался от своих ритуалов. Был жертвенный костер, куда бросались цветы, зерно, лились масла. И вдруг, из дыма начинала выстраиваться форма — женское лицо или тело, — страшное, наполняющее сознание метафизическим ужасом.
— Помнишь, мы с тобой стояли на вокзале и смотрели на поезда? Я потом пошел домой. Боялся дома оставаться. Одному было страшно. Казалось, что все пространство на тебя смотрит, что-то шепчет. И до этого. Был грипп или какая-то другая обычная болезнь с температурой. Я думал, что вылечусь, если в ванне погреюсь — залез в горячую ванну. И все сжалось в голове, и пространство заговорило «у-у-у-у». С трудом вылез, лег на полу, стал думать, что пространство сейчас сожрет меня — откуда-нибудь появится голова с зубами, окажется, что это она звуки издает, и проглотит.
— Когда у тебя температура,
