Общество самоубийц - Рэйчел Хэн
— Знаешь, я бы с радостью завела парочку секретов, но с такими друзьями, как ты…
Они захохотали. Тодд тоже засмеялся, как по команде. Звонкая россыпь их смеха золотой лентой разматывалась над толпой, заставляя людей вертеть головами в поисках источника звуков. До сих пор эти люди были абсолютно уверены в себе и в том, что свое место в этой жизни занимают по праву, но совершенно неожиданно почувствовали, что им явно чего-то не хватает.
К смеющейся троице присоединились друзья, и начался привычный обмен кокетливыми колкостями. Лия, которая ждала повышения, стала жаловаться, что скоро ей придется больше работать, сумев при этом неназойливо упомянуть о столь важном для нее событии. Почувствовав, что информация дошла до собеседников, она стала ждать реакции. Разумеется, Жасмин тут же рассказала поучительную историю о том, как повышение настраивает коллег против тебя — именно так случилось с ней, когда в своей фирме она первой из долгоживущих добилась поста директора, еще не разменяв сотню.
Тема была исчерпана, и все замолчали, пытаясь найти новую. В руках у некоторых появились планшеты.
— Ну как? — полушепотом, как заговорщик, спросила Натали. — Вы это видели? — она тряхнула пышными кудрями, от которых пахнуло кокосом. Шея у нее была упругая и гладкая. «Словно бок скаковой лошади», — подумала Лия.
— Что — это?
Натали закатила глаза и расправила плечи. «Левое плечо у нее чуточку ниже правого», — с удовлетворением отметила Лия. Она тоже выпрямилась, довольная тем, как шелковый топ без рукавов подчеркивает рельефность ее предплечий и симметричность ключиц.
— Это видео, конечно, — сказала Натали.
Все уставились в планшеты, а у Лии по спине пробежал холодок. Она вспомнила жесткий сверкающий взгляд самоубийцы, его непроницаемые глаза, рот, наполняющийся огнем, плоть, исчезающую в коричнево-черно-красных переплетениях дыма и пламени.
— О боже, — произнес высокий мужчина с гладкой, без пор, кожей цвета красного дерева. Он отхлебнул витаминного коктейля и слегка содрогнулся. — Натали, может, не надо об этом?
«Это новый жених Натали», — вспомнила Лия. Она исподтишка рассмотрела мужчину, оценив его вес, осанку, мышечный тонус. Отметила умные темные глаза, длинные ресницы, изысканную линию высокого лба.
— А что тут такого? Все сейчас только и думают об этом, — возразила Натали.
— Да уж, неудачно вышло, очень неудачно. Мы не можем не думать об этом, — согласился с ней Тодд.
— Вот именно! — в голосе Натали слышалось торжество.
— Он просто больной, — вставил кто-то.
— Отвратительно.
— Несанкционно.
— Это могут увидеть дети!
— Да что дети, это мы можем увидеть! Кто знает, сколько месяцев жизни теряешь, когда смотришь такое.
— Точно! Представьте, что при этом происходит с уровнем кортизола.
— Просто цирк какой-то.
— Да еще так ужасно! Меня тошнит, едва вспомню об этом.
Лия вдруг как наяву почувствовала едкий запах горящей плоти, уловила дым, который жжет глаза, заставляя их слезиться. Во взгляде самоубийцы читалась неведомая ей твердая убежденность и одновременно глубокая грусть. Внутри у нее что-то сжалось. «Это отвращение, — сказала она себе. — И страх».
— С тобой все в порядке, Лия? — спросил Тодд. — Ты что-то побледнела.
Все посмотрели на нее.
— Да-да, Лия, — подхватила Натали, изображая тревогу. — Раз уж Тодд сказал… Как у тебя с уровнем витамина D, дорогая? Могу посоветовать хорошую клинику, если твоя не очень.
— О, с уровнем витаминов у меня все прекрасно, — усмехнулась Лия, проигнорировав плохо скрытый выпад. — И спасибо, но я не собираюсь менять оператора. Мы с Джесси слишком давно знакомы — ее приписали к нашей семье, когда мою мать назначили старшим вице-президентом.
— Конечно-конечно, — Натали поджала губы и повернулась к остальным.
Будь поприветливее с людьми, от тебя не убудет. Хотя бы попытайся.
«Я пытаюсь, — подумала Лия. — Я пытаюсь». Внутри вспыхнуло раздражение. Она вспомнила лицо матери, тонкие грустные морщинки, идущие от уголков ее глаз. В голове снова зазвучал ее голос: «Морщины вызваны потерей эластичности кожи в результате износа. Их образование хотя и нельзя предотвратить, но можно задержать, если пользоваться „Восстановителями“».
Вечная мамина практичность. И не важно, что ее нет в живых уже несколько десятилетий. Спина у нее была прямая до самого конца, пушистые волосы оставались черными. Аккуратную сверхкороткую стрижку поддерживали ежемесячные визиты в парикмахерский салон. Кожа была гораздо эластичнее, чем у ее светлокожих ровесников, которые увяли на десятилетия раньше. Мышцы сохраняли упругость, ступни были гладкие и ухоженные, розовато-лиловые губы оставались полными. Таковы были преимущества поста генерального директора «Глобал Талант» и доступа к социальным гарантиям «Уровня 4».
Уджу умерла, когда ей было на сорок два года больше, чем Лии сейчас, в сто сорок два. Для поколения тех, кому было за шестьдесят, когда началась Вторая волна, результат хороший. Для Лии же срок жизни в сто сорок два года стал бы провалом. Теперь надо жить как минимум до трехсот.
Не трать зря то, что я дала тебе. Я ведь сделала для тебя все, чего не могла сделать для твоего брата. Теперь голос матери звучал совсем тихо, но Лия уловила в нем ту боль, которая всегда заставляла ее внимательно прислушиваться к маминым словам и грозила разбередить рану, так и не зажившую за столько лет.
Она обвела взглядом комнату — гладкие блестящие стрижки, лбы без морщин, прямые спины. Красивые богатые жизнелюбы негромко разговаривают, вежливо смеются и время от времени чокаются, звеня хрусталем. Лия посмотрела на витаминные коктейли премиум-класса, изящные бокалы, высокие потолки и прекрасный вид на город. Здесь обычно проводятся корпоративные мероприятия, но некоторым сотрудникам трастового фонда «ХелсФин», в котором она работала, разрешалось снимать это место для особых случаев.
Да, она ничего зря не растратила. «Мать наверняка гордилась бы мной», — подумала Лия.
«С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем рожденья, дорогая Лия!»
Раздались аплодисменты. Защелкали камеры, сверкнули вспышки. Лия улыбнулась, как учила ее Уджу восемьдесят восемь лет назад: «Глаза, обязательно включай глаза, иначе кажется, что улыбка фальшивая».
Она взяла нож и взрезала нижний ярус торта. Полистирол пронзительно заскрипел, когда через него проходил пластиковый нож, и Лия мысленно поморщилась, но улыбка с ее лица не сошла.
Глава вторая
По тротуару двигался сплошной поток коричневого и серого. Мужчины и женщины в пиджаках шли абсолютно одинаково — прижав локти к бокам, опустив головы, устремив взгляд на пятки человека впереди, точно так же спешащего на работу.
Лия не знала, что заставило ее поднять голову. Может, что-то в воздухе — запах лета, переходящего в осень,
