Черный снег - Алексей Кабанов
В Дубовке жили одни кулугуры, они чужих не принимали, а у Куракина было 87 детей от дворовых девок. Вполне возможно, я князь Куракин, который был к тому же известным масоном.
Я мечтательно глядел в окно. После глиняных степей Калмыкии по краю мелькали ромбовидные тополя, мы подъезжали к Краснодарскому краю. Доехав до поселка Лазаревское, мы спустились около моста вниз и, повернув направо, расположились на диком пляже. Поставили палатку на узкой полоске между морем и железной дорогой. Позади громыхали поезда, родной звук успокаивал. Целыми днями мы купались в мутной воде Черного моря, а вечером ходили куда-то в гору на танцы. По дороге покупали вино у местных жителей, которое они наливали в стаканы из трехлитровых банок. Тетя Валя мне выделяла по рублю в день на мелкие расходы, этого хватало только на три стакана вина. Праздника души не получалось.
Однажды мы, подходя к танцплощадке, встретили двух девчонок с авоськой в руках, в ней была трехлитровая банка вина под капроновой крышкой. Игорь был пошустрей и заговорил первым.
–Девчонки, вино не продаете? Те дружно заржали:
–Я же тебе говорила, – сказала толстуха с бледной кожей и некрасивым лицом. Вторая, с огромным носом, прикусила нижнюю губу и промолчала.
Пышка озорно глянула на нас.
–Смотря как просить будете. И они присели от хохота.
–Клюют, а до танцев ещё не дошли. Ха, ха, ха.
–А как вас зовут, – продолжил Игорь.
Носатая скромно молчала, так же как и я.
–Меня Марина, ответила шустрая. Мы подошли ближе. Кожа у нее была влажная, с нее тек пот, как из невыжатой салфетки.
–Вы тоже на танцы, решил сказать я.
Да. А вино мы не продаем, можем только угостить.
Мы свернули за какой-то сарай и расположились там под высоким абрикосовым деревом. Вино было отличным, а абрикосы валялись рядом. Вскоре завязалась беседа. Игорь окучивал Марину, а мне досталась Жанна. Которая назвалась местной, Марина была ее подругой из Москвы.
Когда вино закончилось, все были изрядно пьяные и пошли искать еще добавки. Полезли в гору в какой-то аул. Жанна велела нам ждать, а сама слиняла и вскоре вернулась с еще одной банкой. Точнее, банка была та же, но уже не пустая.
Недолго подумав, мы отправились на пляж. Было очень темно и душно. Луна в тот вечер вообще не выходила. У моря мы расположились на небольшом мысе. Набрали рядом лежащие ветки и развели костер. Веселье продолжалось, но дрова скоро кончились. Игорь и Марина вызвались сходить и исчезли. Вскоре мы пошли их искать. На берегу их не было, и мы пошли посмотреть на веранду, где были деревянные лежаки для загорающих.
Расположившись на одном из них, мы обнялись и целовались. Как она умела сосаться. Я до сих пор не могу понять, что она сделала, но на моих губах, по ощущению, осталась какая-то тонкая струночка, они приятно ныли. Губы у нее были огромными, и она владела ситуацией. В штанах у меня скоро должно было взорваться. Я стянул с нее майку и, лежа на ней, целовал груди. Ее соски стали очень жесткими, груди приятно белели в ночи. Я попытался расстегнуть туго затянутый ремень на ее джинсах. Она, отпихивая руки, не давалась. Мои яйца мучительно ныли, к тому же я нестерпимо захотел помочиться. Встал и пошел к железной дороге. Пописать не получалось, конец не падал. На меня напала паника, а тут появились и Марина с Игорем. Мы все вместе пошли на берег моря. Несмотря на тихую погоду, волны были огромными. Они все накатывали и накатывали. Вдруг сверкнула молния и ударил гром, и мы побежали в сторону поселка.
Проводили девчонок и вернулись на пляж.
Пляжа не было. Огромное вздыбленное море разбивало свои волны об полотно железной дороги. Мы бегали по путям и вспоминали, где была наша палатка, родители и машина. Игорь, потеряв контроль над собою, стал орать от ужаса. Но тут мы встретили дядю Толю. Он искал нас.
Когда начался шторм, они собрали палатку и выехали в гору. Родители Игоря приняли решение не ждать у моря погоды, а ехать прямо сейчас домой. Это был полный облом.
Прощай Жанна, прости, но я завтра не буду с тобой…
Позднее, анализируя ситуацию, понял, что она была, наверное, осетинкой или лезгинкой по национальности, хотя, скорее всего, азербайджанкой. А потом узнал, что для восточной женщины такое поведение в первый вечер было непристойным. Игорь как профессионал сказал, что они завтра, возможно, нам дали бы.
Последнее лето перед армией кончилось. Я никуда не пошел учиться, да и работать. Родители смотрели на это сквозь пальцы.
Придет с армии, а там посмотрим, пойдет на завод работать, всё будет лишняя копейка в дом, – говорил отец.
Мой двоюродный брат устроился, точнее отец устроил его электронщиком в «Час» завод, в отдел главного энергетика.
Конечно, он же умел паять, сам сделал себе радиопередатчик, талант. А я, мечтающий стать писателем, начал писать серьезную книгу о своей юности.
