Книжная лавка фонарщика - Софи Остин
Он уже начал забираться внутрь, так что у Эвелин на раздумья была лишь пара мгновений. В здании вокзала уже не горел свет, последний поезд ушел давно, а экипажей не предвидится до самого окончания бала. Если она не сядет сейчас в этот экипаж, то будет вынуждена остаться и ждать еще несколько часов — или, чего хуже, сесть в личную карету леди Вайолет. Она представила, как ей придется снова вернуться в тот зал, проглотить этот приторный аромат цветов и попросить об одолжении, и вцепилась в ручку еще крепче.
— Ваш день уж точно не мог пройти хуже, чем мой вечер, — ответила она, ставя ногу в карету. — Так что, боюсь, придется нам ехать вместе.
Карета была маленькая и тесная, и если бы Уильям не водрузил на ее низенькое сиденье чемодан, прижавший Эвелин к самому краю, то им бы пришлось ехать вплотную друг к другу.
— Дайте-ка угадаю, — произнес Уильям несколько нараспев. — Вы отправились на тот пышный бал, который гремит сейчас в отеле, но ваша золотая карета не приехала и вам пришлось сбежать в наемном экипаже? — Он опустил взгляд на ее ноги, словно мог что-то рассмотреть в окутывавшем их полумраке. — Хрустальных туфелек я определенно не вижу. Значит, если вы не нищенка, превратившаяся в принцессу, то у вас должна быть другая причина сбегать так рано.
Эвелин поджала губы:
— Откуда вы знаете, что в отеле сейчас бал?
— Просто у меня есть уши, — ответил он, подняв свои темные брови. — Но, судя по тому, что еще не так поздно, бал в полном разгаре, а вы на улице единственная… вывод, который я могу сделать, — это то, что там что-то произошло.
Эвелин встретилась с ним взглядом:
— Может быть, я просто не люблю балы.
— Все любят балы.
— А я, может, не люблю.
Из его рта вырвался короткий смешок.
— Может, это из-за того, что вы все время сбегаете с них в самом начале? Точно, давайте я окажу вам услугу. Вы вернетесь на бал, повеселитесь, а я поеду в этой карете к себе в трактир.
— А у меня другое предложение, — улыбаясь, сказала Эвелин. — Давайте туда пойдете вы, а я поеду на карете домой?
— Что ж, боюсь, не получится. Вы одеты для него в самый раз, прямо как павлин. Великолепный павлин. А мой наряд, — он показал жестом на свой ничем не примечательный коричневый костюм, — для бала не годится.
— Я туда не вернусь. — Она вдруг поняла, что почему-то не может выдерживать его взгляд, как ей удавалось это с другими людьми. Это было все равно что пытаться голыми руками вытащить из огня раскаленную кочергу. В животе у нее что-то затрепетало, и она опустила глаза на свои белые кружевные перчатки. — Вам придется смириться с тем, что в этой карете мы поедем вместе.
— А если нам окажется не по пути? — продолжал надавливать он.
— Значит, кучеру придется сделать крюк, — парировала Эвелин, в то время как из окна донесся храп упомянутого кучера.
Губы незнакомца все еще были изогнуты в улыбке, но Эвелин уже начинала чувствовать раздражение.
— Неужели вы ждете, что я поверю, будто такая леди, как вы, в таком наряде…
— Как у павлина? — перебила она.
— Я сказал, «великолепного павлина» — это был комплимент. Что, такая леди, как вы, не найдет другого способа добраться до дома? Разве у вас у всех не частные экипажи?
Эвелин подняла бровь:
— У нас у всех?
Он сделал в ее сторону неопределенный жест:
— У леди и лордов. У тех, кто при деньгах.
— Я к их числу не принадлежу, — ответила она. — У меня ничего нет. Я сама ничто.
— Ха! — Его голос вдруг зазвучал громче. — Врете и не краснеете.
— Я никогда не вру, — коротко ответила Эвелин и протянула ему руку. — Мое имя мисс Ситон, и я торжественно клянусь вам, что я не из «тех, кто при деньгах».
— Ну, а я Уильям, — сказал он, не беря ее руки.
— Просто Уильям?
С его стороны было в высшей степени неприлично не назвать фамилии, однако, судя по издевательской ухмылке на его лице, так оно и было задумано.
— Все люди врут, мисс Ситон. Невозможно прожить жизнь, не соврав.
— А я вот не вру, — твердо произнесла она.
Уильям открыл было рот и тут же его закрыл.
— То есть вы утверждаете, что если подруга спросит вас, идет ли ей платье, в котором она выглядит словно колбаса в сеточке, то вы посмотрите ей в глаза и так ей и заявите?
Эвелин наклонила голову набок:
— Есть способы сказать это добрее, но да, я буду с ней честна.
Уильям залился густым, теплым смехом, заполнившим всю эту маленькую кабинку.
— Значит, подруга из вас лучше, чем из меня друг. Или хуже, в зависимости от того, кто будет спрашивать. Большинство людей плохо воспринимают критику.
— Разве это критика, если я скажу, что другие платья подруге идут больше?
— Обсудите это лучше со своими сородичами, не буду вам мешать, — ответил он, наклоняясь к ней так близко, что его волосы скользнули по ее щеке. От него пахло пылью и шалфеем, и на какое-то безумное мгновение ей показалось, что он собирается ее поцеловать. Но он потянулся к ручке двери и нажал на нее. — Вперед. Спросите у них. Я бы сказал, что можете вернуться с ответом ко мне, но это было бы ложью, потому что я намереваюсь уехать, как только вы шагнете наружу.
Эвелин невозмутимо на него посмотрела, а затем резко захлопнула дверцу. Звук, похоже, наконец разбудил кучера, потому что тот озадаченно выкрикнул:
— Куда едем?
— Я не врала, — процедила она сквозь зубы. — До дома мне добираться больше не на чем. Поэтому скажите мне, докуда подбросить вас и ваши пожитки, — и я возьму вас с собой.
Уильям прищурился:
— Тут пахнет какой-то историей. Я прямо чувствую. Возможно, не «Золушкой» — тыквы и мышей не видать… Но что-то здесь точно есть. Я писатель, знаете ли. У меня нюх на такие вещи.
— Повезло, — ответила она. — Я уверена: какую бы историю вы себе ни придумали, она окажется куда увлекательнее, чем то, что случилось на самом деле.
— Ага! — Он широко улыбнулся. — Так, значит, что-то все-таки случилось? Ну же, вы просто обязаны мне рассказать. Я питаюсь историями. Без них я зачахну.
Эвелин ответила ему самой милой
