Медведище и его выбор - Ольга Станиславовна Назарова
– Уууу, а вот это уже любопытно… – он предусмотрительно придвинул поближе к себе сок – исключительно чтобы он не оказался слишком близко к Сониным рукам. – Полагаю, что такое соседство Сонечке не понравится!
Ах, как же он был прав! Калязинову вид безмятежной девицы за соседним столиком попросту разъярил. Это было вполне ожидаемо после их «милой» беседы, но она-то не знала, что разговор слышал Николай.
Поэтому была уверена, что любой ценой надо сдержаться и не показать «дичи» свое истинное лицо, а ещё – не дать лишней информации этой портнихе!
– С неё станется и предупредить Миронова. Похоже, они не знакомы, и это очень хорошо. Только как бы мне теперь ускользнуть? А! Поняла!
Она порадовалась, что обладает воистину ястребиным зрением – увидела неподходящее соседство издалека.
Николай не очень удивился, когда его смартфон завибрировал, оповещая о новом вызове.
Абонент под названием «Эфа» просто-таки жаждал его слышать.
– Слушаю вас.
– Николай, к сожалению, мне срочно нужно ехать по делам, мне так жаль…
– Можно подумать, что меня это должно расстроить! – хмыкнул про себя вредный Миронов. Правда, вслух что-то буркнул. Невнятно-вежливое.
– Надеюсь, мы с вами ещё встретимся! – пропел нежный голосок Сони-Эфы, которую Николай окрестил змеёй эфой за бесспорную красоту и безусловную ядoвитую смeртoнoсность.
Услышав на бис повтор недавнего бурчания, Соня, обозлённая разом и на дрянную девицу, подвернувшуюся ей под ноги, на этого медведя – Миронова, и на весь мир в придачу, торопливо оплатила заказ, оделась да заспешила из ресторана прочь.
Она не знала, что не так уж и далеко от неё в квартиру Мироновых входит гость – знаменитый и весьма талантливый во всех отношениях актёр Соколовский.
– Лидия Андреевна, добрый день! – огромный букет роз был галантно вручен хозяйке и сопровождён изысканным поклоном. – Я так рад вашему приглашению.
Через несколько минут они уже сидели в гостиной, а помощница по хозяйству подавала им кофе и выпечку.
– Я хочу ещё раз поблагодарить вас за помощь! Вы так меня выручили! – Соколовский переждал восклицания хозяйки о том, что ничего такого она не сделала, и картинно прижал руку к груди, демонстрируя сердечность своих слов. – И да, я должен объяснить вам некоторые обстоятельства…
Лидия Андреевна рассмеялась, – Нет, не должны. Я не любопытна.
– Вы просто изумительно тактичны, и ваш муж обладает истинным сокровищем! – прокомментировал Соколовский. – Но тем не менее, я бы хотел объясниться… Я немного увлёкся ухаживаниями за одной прелестной женщиной, которая, увы и ах, оказалась замужем. А её муж – грубиян и невежда, отчего-то был против наших невиннейших разговоров, – Филипп откинул кудри и рассмеялся. – Последствия вы видели. А после того, как вы меня приютили, я смог добраться до яхты друзей, на которой и прибыл на то чудесное побережье…
Лидия улыбалась, кивала и не верила. Для неё, как для матери троих весьма предприимчивых сыновей, было очевидно, что в этом рассказе нет ни одного правдивого заключения.
– Ну вот… теперь моя совесть чиста! – заключил Соколовский, подумав, что его совесть – это такое летучее явление, что к ней никакая грязь пристать попросту не успевает, – Насколько я понял, у вас есть ко мне какое-то дело?
Глава 8. Дело принципа
В тончайшие чашки уютно лилась заварка, пирожные глянцево поблёскивали кремовыми боками, тонко нарезанные лимонные ломтики исходили соком…
– Красотища… – подумал Соколовский, легонько усмехаясь, – Как я весь этот антураж люблю и уважаю! И ведь, что показательно, всё это ради моей скромной особы… Интересно, и зачем это я Мироновой понадобился? Она не поклонница, не легкомысленная дама, которой льстит присутствие за столом известного актёра… если уж на то пошло, её супруг мог бы киностудию ей купить – так, чтобы чаи там распивать!
Поддержание ни к чему ни обязывающей светской беседы давалось Соколовскому легко и непринуждённо – он мог в этот момент обдумывать абсолютно сторонние предметы, но это не касалось разговора с Лидией Андреевной.
– Дама, которая мало того, что выручила, но и не задала ни одного уточняющего вопроса, хотя явно удивилась, исключительная редкость и ценность! Да и сейчас… если я хоть что-то понимаю в людях, она мне ни разу не поверила, однако, не стала загонять в угол, любопытствовать и умничать – вежливо покивала головой, поулыбалась и всё! Впору зауважать и её, и Миронова – такую жену себе найти – это он молодец!
Наконец, Лидия Андреевна решила, что гость уже готов к более содержательной беседе, и можно приступать к следующей части визита.
– Филипп, простите, не помню, как вас по отчеству…
– Лучше просто Филипп, – белозубо улыбнулся актёр. – Вы хотели у меня что-то спросить?
– Да. Мне нужна ваша рекомендация. Видите ли в чём дело… Мне нужен актёр, который сумеет сыграть одну роль…
– И какую же? – заинтересовался Соколовский.
– Сильного мужчины, способного заинтересовать чрезвычайно хищную и беспринципную девушку. Дело в том, что… ох, я не с той стороны начала, – поправилась она, заметив прохладно-отстраненную улыбку Соколовского,
– Вот посмотрите, пожалуйста, это её послужной список. Неполный, разумеется. У нашей службы безопасности не было цели выяснить все её контакты, они подобрали только наиболее известные и тяжелые случаи.
Лидия Андреевна подала Соколовскому папку.
Он заинтересованно открыл её и некоторое время внимательно просматривал информацию.
– Да, я понимаю, что она лично никого не пыталась вытолкнуть из окна, но и её заслуги в том, что человек всё-таки оттуда не выпал, нет ни малейшей… – вздохнула Лидия Андреевна. – Всё остальное такое же… Она, видимо, испытывает в жизни дефицит эмоций, поэтому изо всех сил вытягивает их из окружающих мужчин. Причём, чем сильнее личность, тем интереснее приручить и влюбить в себя этого человека, вынудить его на признания в любви, а потом, когда он полностью доверился, когда уже не представляет жизни без неё, как можно более жестоко бросить.
Соколовский мимолётно покосился на хозяйку дома поверх папки, которую внимательно изучал, а потом уточнил:
– Который из ваших сыновей под прицелом?
– Старший… – вздохнула Лидия Андреевна. – Я узнала об этом абсолютно случайно, и от самой Софьи – услышала её разговор с подругой, сейчас я дам вам его послушать.
Она включила запись и обратила внимание на то, как изменилось выражение лица Соколовского – вежливое выражение лица сменилось жестким и даже каким-то хищным прищуром, пальцы чуть крепче, чем нужно прихватили края папки, и Лидии Андреевне даже
