Романолуние - Анна Кимова
А потом он опять извинился. Но Даше было уже совсем всё равно. Она ему больше не верила.
В офисе, как и предполагалось, ей было делать абсолютно нечего. Роман постоянно смотрел на нее уже совершенно не таясь. Весь мурманский филиал до последнего уборщика просёк, что происходит. Только не очень своевременно. Несколько запоздало. Все они решили, что между ней и ее начальником происходит что-то значительное, серьезное. На самом же деле стоило употребить прошедшее время. Теперь между ними всё было кончено. Даже если сам ее начальник еще и не успел этого понять.
В стрелковом клубе дела пошли веселее, Роман хорошо продвинулся в паре важнейших договоренностей. В баре он довел их до логического завершения, в то время как Дашу активно тошнило. Как же было стыдно за поведение мурманского псевдобомонда! Очень хотелось, чтобы этот нескончаемо длинный день, наконец, закончился. Даша опять устала. Она хотела домой.
Когда Роман позвонил в номер, она ничуть не удивилась. Слишком уж откровенно он на нее пялился весь день, было бы странно, если бы после этого не явился. Даша едва успела принять душ и стояла перед ним в одном халате. Нет, в таком виде она с ним точно разговаривать не станет. Отошла от двери, дала пройти, а сама вернулась в ванную, предварительно захватив свою одежду, пока он стоял спиной и не видел. Полностью одеваться не стала, даже белья не надела. Всё равно скоро обратно снимать. Долго Даша с ним разговаривать не намерена. А секса она не допустит. Не сможет же он всё время ее заставлять? Да, пусть раньше она не особенно сопротивлялась. Просто шла война внутри нее, и Даша никак не могла до конца определиться, чего же она на самом деле хочет. Сейчас всё изменилось. Она точно не хочет Романа. И не допустит их близости. Надо будет разбить о его голову отельную ла́мпу, значит, разобьёт, но совершенно точно она не будет ему больше принадлежать. Пора было прекращать эту бадягу.
Первая же его реплика – и в Даше опять стал подниматься новый приступ. Очень кстати: когда она в измененном состоянии, откуда-то берутся силы на сопротивление. Нет, он точно не сможет ее заставить, даже если захочет. Для этого ему теперь придется ее убить. Но вдруг… Роман оторвал ее от пола и стал кружить. Перед глазами всё поплыло, потом появилась легкость. Она смешалась с волной ярости, которая уже была по пути к нижним конечностям, и теплая вода стала отливать от тела. В голове запорхали бабочки. А потом он прижал ее к себе и повалил на кровать. Обездвижил. Глаза – синие. Льдинки все потаили. Странно, но это произошло с Романом именно в родном Мурманске, да еще и во время полярной ночи. У него и у Даши, когда они вместе, всегда всё странно. Ее любимый Рим – стал для души крайним севером, а его крайний север – растопил в глазах лёд. И она опять поверила. Один случай из тысячи, а, может, и из миллиона. Статистическая погрешность. Даша даже мысли не допускала, что именно такой ничтожный шанс выпадет на ее долю. Она снова была во власти Романа Чернышева.
22. День двадцать шестой. Четверг, тридцатое декабря
Это была удивительная ночь. Он брал ее, и снова, и снова. До самого утра. А она сопротивлялась и преуспела. Не отдала последнего. Своей души.
Первое, что увидела, когда открыла глаза, был его взгляд. Цвета глаз снова не разглядеть. Льдины? На месте? Или так до конца и растаяли? Непонятно… Но выражение нежное. И улыбка, ва́лящая с ног. Они, ноги, у нее прямо под одеялом подкосились, пока Даша лежала.
В щеку поцеловал. Каких-то глупостей наговорил. Кто бы мог подумать? Роман Чернышев – чемпион по произнесению глупостей! Всю ночь сыпал, без умолку… И утром продолжил… Но Даша всё равно души не отдала. Столько раз уже на одни и те же грабли наступала… Нет. Опять спектакль. Он ее главный мистификатор. Она всё решила. Надо уходить. Завтра – Новый год. В нем не должно быть места для этой больной любви, которая лишь усугубляет ее разрушение. Со всеми этими пафосными людьми, как во вчерашнем баре, перестроечными бандитами и прочей шушерой. Все они – жизнь Романа. В ней никогда не будет места ни для чего другого, действительно важного. Для настоящей жизни, например. Роман Чернышев живет, не живя, и, вероятно, о том даже не догадывается. Даша этого никогда не примет.
В машине сказала. Сразу после того, как телефон купил. Но он, как всегда, оказался на шаг впереди Даши: постоянно подавлял ее. С этим надо было заканчивать. Но, видно, немного позже. Отказать ему в этот момент снова не хватило сил. Тем более, что он был так… мил? Нет, не совсем… В общем, корректен и официален. Опять не то, чего Даша могла ожидать. Опять оказалась не готовой. И снова бросилась в погоню за своей несбыточной мечтой. Хорошо, что вечерние платья как раз оставила у отца. Даша не засветит Ходынку…
Когда он привёз ее, поднялась, забрала платье и выглянула. Уехал. Тогда заказала такси о отправилась домой, готовиться. Машина ведь так и оставалась там, возле подъезда.
То, что случилось на корпоративе, полностью деморализовало. Даша решилась и сказала ему… всё. Абсолютно. Ни в чем себе не отказала. Она даже слов не подбирала. В какой-то момент ее просто понесло, и Даша углубилась в такие дебри, что даже не поняла, к чему она вообще это всё говорила? Про войну? Зачем? Причем там вообще был Роман? Она не знала. Просто почувствовала острую необходимость сказать ему и это. Даше даже показалось, что она просто не сможет дальше жить, потом, без него, если не скажет ему всего, что так давно накипело. Пусть невпопад, пусть никому не нужно, пусть все считают, что она ненормальная. Для Даши это важно. И ей наплевать, кто что считает. Даже он.
Лицо Романа менялось. В конце он рассмеялся так горько, что ей захотелось закричать. Громко, как если бы она стояла в поле, одна, и могла это сделать, не сдерживаясь. Но она не была одна. И вокруг не было поля. Пафосные севморовские девицы, такие же, как в данный момент и она сама, рыскали глазами, с кем бы из генералитета потанцевать,
