Год без тебя - Нина де Пасс

Я уклончиво пожимаю плечами.

– А ты нет?

– Я пришел к выводу, что большинство правил можно обойти, если правильно разыграть партию.

– Что-то сомневаюсь…

Гектор смотрит на меня в упор.

– Задержишься тут на некоторое время – сама увидишь.

Эти словами он выдал себя. Он знает, что я еще не решила, оставаться ли здесь. Мне становится интересно: неужто мое желание держаться особняком говорит обо мне чуть больше, чем если бы я просто пыталась влиться в тусовку?

Его глаза ищут в моем лице ответ на немой вопрос, повисший в воздухе.

Я подумываю сказать ему, что мне придется задержаться вне зависимости от моего желания. Податься мне больше некуда.

Рэн взмахивает между нами ржавой клюшкой для гольфа.

– Кто хочет сыграть?

Фред смотрит на меня, я качаю головой:

– Играйте.

Краем глаза я вижу, как Гектор взбирается вверх по железной лестнице, приделанной к стене сбоку от двери, сквозь которую мы сюда попали. Рэн и Фред оживленно болтают, и я снова испытываю угрызения совести: из-за меня она почти не видится с друзьями.

Гектор зовет меня к себе, я залезаю вверх по лестнице и оказываюсь на маленьком пятачке, где стоят два складных стула. Он стряхивает с них снег и садится на один, приглашая меня занять второй.

Я пытаюсь придумать какую-нибудь безопасную тему для разговора.

– Вы всегда втроем тусуетесь?

– Почти всегда, – отвечает он, потягивается и прячет руки в карманы.

– Но в последние несколько дней кое-что изменилось.

– Угу, ну, Рэн попросила нас держать дистанцию.

– Зачем?

– Видимо, чтобы тебя не спугнуть. – Он наклоняет голову и смотрит на меня с озорным видом. – Я справляюсь?

– Пока не решила, – говорю я, игнорируя его улыбку и тревожный звоночек у себя в голове.

Пару секунд мы молчим, но затем любопытство берет надо мной верх.

– Фред тут что-то говорил про твою семью…

– А-а, запомнила, да? Фред поразительно похоже изображает моего папашу. Он работает в британском правительстве и считает себя важной шишкой.

– Ого. – Я поднимаю глаза к небу. Здесь наверху обогревателей нет, и я чувствую кусачий мороз даже сквозь толстую одежду. Колени щиплет от холода, и я подтягиваю ноги к себе и засовываю ладони в дыры на штанинах.

– И как же тебя сюда занесло?

– А где, по-твоему, я должен быть?

– Ой, ну не знаю… Если твой папа – человек серьезный, то, наверное, в школе где-нибудь там, поближе к нему?

– Чтобы что? Примазаться к его славе? – Гектор смеется, но немного иначе. Нервно, что ли. – Отцу меньше всего хочется, чтобы мы оба жили в Лондоне – слишком близко, по его меркам. По официальной версии я здесь, чтобы учить языки, – международная школа и все такое.

Я решаю не спрашивать об истинных причинах его нахождения здесь в надежде, что и он не станет расспрашивать меня о том же. Вместо этого я интересуюсь, как его успехи в изучении языков.

– Ну… Я бегло говорю на английском, испанском и французском. Но дело в том, что мама у меня испанка, отец англичанин, и у меня в детстве было несколько нянь, которые приезжали по обмену из Франции, так что гордиться тут нечем.

– Да ладно. Хотела бы я бегло говорить на иностранном языке.

– Ну, ходят слухи, что ты чуть ли не отличница. Думаю, полно других предметов, в которых ты хороша.

– Это где ты такое услышал? – напрягшись, резко переспрашиваю я. Это правда, были времена, когда я училась на отлично. Еще до аварии, до того, как я забила на школу. Конечно, после случившегося я продолжала учиться и дома. Более того, я стала учиться усерднее, стала одержима учебой – целью были не хорошие оценки, а выживание. Но которую меня Гектор имеет в виду – до или после? Сам факт того, что ему известна эта маленькая деталь, меня беспокоит – что же еще он может знать?

Он поднимает руки вверх в примирительном жесте.

– Я видел твою домашку по математике. У тебя пятерка. Поздравляю.

Немного расслабившись, я откидываюсь обратно на спинку стула.

– Оценки уже сказали?

– Нет, я просто люблю заранее знать, какую реакцию мне нужно изобразить, когда на парту положат лист с отметкой.

– Но так ведь нельзя.

– Опять ты со своими правилами! Не переживай, уверен, мадам Дрейпер в курсе, что я подсматриваю оценки. Она даже перестала ящик письменного стола запирать, чтобы мне больше не приходилось его взламывать. Очень мило с ее стороны.

– Вы точно сыграть не хотите? – окликает нас с террасы Рэн. На миг я успела забыть, что они тоже здесь.

Он искоса смотрит на меня.

– Ты иди, а мне и тут норм, – отрывисто бросаю я.

– Нет, спасибо, – отзывается Гектор, а потом поворачивается ко мне и прищуривается. – Что-то не так?

Мне хочется сказать, что все не так! Что они притягивают меня, а мне следовало бы держаться подальше. Все не так, потому что я впервые за год не чувствую, будто тону.

Но ограничиваюсь другим объяснением:

– Я не могу понять, почему все вы так со мной возитесь. Это как-то… странно.

– Не знаю, как заведено там, откуда ты приехала, Кара, – кажется, Гектор впервые называет меня по имени, – но здесь нормально быть любезными с новеньким. Точнее, у нас за любезность отвечают Фред и Рэн. Я стараюсь особо не вмешиваться.

Я вопросительно смотрю на него.

– А за что же тогда ты отвечаешь?

– За то, чтобы ты тут особо не расслаблялась.

При виде моего лица он смеется, и этому тихому мелодичному звуку удается прорвать темную пелену неба, нависающего над нами.

7

На следующее утро я просыпаюсь с единственной мыслью в голове.

Джи.

Я тихо слезаю с кровати и крадусь по безлюдному коридору в общую комнату, впервые отважившись туда зайти. Несмотря на слишком ранний час – нормальные люди в это время спят, – телефонная будка занята. Хотя, увидев ее, я понимаю, что от будки здесь одно название. Это не кабинка, а просто навес из тонированного стекла, который создает иллюзию приватности для звонящего. Содержание беседы никак не скроешь. Впрочем, это не важно, поскольку те слова, что я услышала, были произнесены на стремительном испанском. И все же Гектор, увидев меня, быстро вешает трубку.

– Я не хотела тебе мешать, – говорю я, обдумывая, как бы улизнуть отсюда. Я чувствую, что в этом телефонном разговоре в такую рань есть что-то, о чем мне знать не следует. Я и сама не хочу, чтобы он узнал о моем звонке.

Гектор выходит на свет.