Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– Пусть знают, чем мы тут с вами занимаемся!
Девчонки заветную банку тащили домой со всей возможной осторожностью и гордо демонстрировали ее содержимое родным:
– Это мы варили!
Никому даже в голову не приходило возмущаться по поводу того, что девочки часами сидели на тесной кухне, перебирая ягоду и слушая сказки и истории, которые рассказывала им Галина Ивановна.
Так или иначе в разговорах, конечно, всплывали и проблемы, которые беспокоили девочек. Но и тут Галина Ивановна была незаменима.
– Анютка, нельзя злиться! Они тебе братья, а не чужие дядьки!
– Тогда почему они меня обижают?!
– А ты им говорила о том, что тебе обидно?
– Нет! Зачем? Они все равно слушать меня не будут!
– А ты попробуй! За спрос в нос не бьют! У тебя братьев аж три штуки! Может, хоть один совесть поимеет да заступится за тебя!
– Не будут они за меня заступаться! Они мечтают о том, чтобы меня не было! – чуть не плакала Аня, которая настолько устала носить в себе обиду на родственников, что ей было уже все равно, кто и что скажет.
– А ты все-таки спроси! – вытирала ей нос чистым кухонным полотенцем Галина Ивановна и обнимала девочку. – Не верю я, что такая хорошая девчонка в вашей семье выросла, а мальчишки все плохие уродились.
Галина Ивановна оказалась права.
И Анюта однажды вечером, не выдержав, нажаловалась старшему из братьев на свою непростую судьбу. А поскольку впервые она сделала это не со злостью, а разревелась, не сдержав эмоций, тот ее как это ни странно услышал.
– Еще раз Аньку тронете – будете иметь дело со мной! – пригрозил он братьям, которые по привычке повышвыривали тетради сестры в коридор. Туда же отправились Анин пенал и учебники.
А после случилось и вовсе невиданное да неслыханное. Сдвинув в сторонку новый, недавно подаренный родителями за отличную учебу монитор, старший брат Ани освободил ей край стола и сердито буркнул:
– Здесь будешь уроки делать! Поняла? Но чтобы порядок был! Начнешь разбрасывать свои тетрадки или будешь мне мешать – выгоню!
Сказать, что Аня была удивлена – не сказать ничего. С этого дня она больше не была изгоем. У нее появился защитник в семье. Пусть и делал он это с неохотой, отпуская подзатыльники направо и налево подтрунивавшим над ним братцам, но Ане и этого было достаточно.
Она с радостью делилась с Галиной Ивановной новостями, а та обнимала девочку.
– Вот видишь, Анютка! Я же говорила! Люди-то, в большинстве своем, хорошие! Только мы им не даем это показать. А похвали человека за доброе дело разок-другой, и он еще столько наворочает, что тепло да светло всем вокруг станет.
Анютины проблемы были не единственными, которые обсуждались на маленькой кухне. У Полины в семье тоже не все было ладно.
Отец Полины был человеком суровым. Старше жены на десять лет, он «взял» ее совсем молоденькой, рассчитывая «воспитать» под себя так, как считал нужным. Вот только мать Полины воспитанию почему-то не поддавалась. В ней удачно сочетались и красота, и ум. Став матерью, она задумалась о том, что будет с ней и ребенком, случись что-то с мужем. Ни профессии, ни работы, ни поддержки от родственников. Выросшая с дедом, который воспитал ее и еще успел увидеть, как внучка вышла замуж, мать Полины быстро смекнула, что надеяться и рассчитывать в этой жизни лучше только на себя. Муж ей особо поводов для ревности не давал, но она нет-нет, да и находила на его рубашках следы от губной помады, а в карманах – то, что не могло порадовать любую замужнюю женщину. Поэтому она решила молчать до поры до времени. И, заручившись поддержкой и разрешением мужа, поступила в институт, который с успехом окончила, а после устроилась на работу в компанию супруга. Это было первым шагом к обретению независимости. Вторым спустя несколько лет стал развод.
Полина училась уже в третьем классе, когда узнала, что родители расходятся. Истерика, случившаяся у нее после этой новости, стала началом долгого и очень трудного этапа ее жизни. Родители то сходились, то расходились, пытаясь перетянуть на себя ее внимание, а Полина чувствовала себя игрушкой-неваляшкой, которая катается туда-сюда между мамой и папой. Ее жизнь теперь кувыркалась точно так же, как эта неваляшка, становясь с ног на голову и обратно так легко и непринужденно, что Поля иногда сама не знала, на месте ли ее небо и земля или все-таки опять поменялись местами.
Небом была мама Полины, которая любила дочь всем сердцем и готова была наступить себе на горло, лишь бы сделать ее счастливой. Именно поэтому она не противилась встречам Полины с отцом и готова была даже пойти на примирение с ним, дай тот обещание, что отношения в семье изменятся.
Землей для Полины был отец. Он никуда не делся из ее жизни, но слезы дочери выводили его из себя, и, стараясь загладить свою вину перед ней, отец заваливал Полю подарками, надеясь хоть так снискать к себе уважение и любовь дочери, не понимая, что нужно ей вовсе не это.
И лишь Галина Ивановна разобралась в том, что творится на сердце у Полины. И, прижав девочку к себе, выгнала из кухни Анюту с Катей:
– Пойдите в комнату. Поиграйте немножко.
А потом долго-долго сидела, держа в объятиях Полину и шепча ей на ухо то, что так хотела услышать эта девочка:
– Все будет хорошо, Полюшка! Будет! Обязательно! Пусть не сразу и не так, как хочется, а по-другому, но – будет! А тебе просто нужно немножко подождать.
– Сколько ждать?
– А кто ж знает? Может, денек-другой, а, может, куда больше.
– Не хочу так! Хочу сразу!
– Не бывает так, милая… Рада бы тебя обнадежить, да не могу. Все мы чего-то ждем. Все и всегда. Кто-то – пятницы, а кто-то – понедельника. Радости ждем, счастья, хороших новостей. Только боли и горя никто из нас не ждет. И не надо! Не нужны они нам окаянные! А остального, хорошего отчего ж не подождать? Как думаешь?
– Может быть…
– Вот и я о чем! Бывает, ждет человек вот так. А когда получит, то не так уж и рад бывает.
– Это почему?
– А потому, Поля, что иногда ожидание куда приятнее, чем само событие. Пока ждешь – надеешься, веришь, испытываешь себя. Достоин ли ты перемены, дорос ли до нее.
– А если не дорос?
– Вот тогда и получается так, как я говорила. Ни
