Кайран Вэйл. Академия Морбус - Игорь Углов

От этого живописания у меня ощутимо закружилась голова, и я прислонился к стенке.

«Извини, твой разум пока не готов к такому.»

«Ничего-ничего, мне нужно закаляться по всем фронтам. А эгрегор?»

«Это — само место. Древняя, немая воля камней и корней, на которых стоит Морбус. Не злая. Не добрая. Просто… сущая. Как тяга камня вниз. Она не замечает муравьёв на своей спине. Но если муравей пророет ход слишком глубоко… камень может сдвинуться. Не со зла. Просто потому, что ему неудобно. Тот парень прорыл такой ход. И камень… сдвинулся. Вобрал его в себя.»

Только выслушал духа, как в зале появился староста — Сирил Веспер. Он посмотрел на меня, и его взгляд мне сразу не понравился.

Глава 9. Встреча с Последствиями

Я оторвался от окна, едва успев стереть с лица остатки оцепенения после разговора с Голосом. В зале был серый, безрадостный свет позднего дня, пробивавшийся сквозь высокие узкие окна.

В проёме двери, залитый этим тусклым светом, стоял Сирил Веспер. Он не вошёл — он возник, будто ждал, когда я закончу свой внутренний диспут. Его осанка была, как всегда, безупречной, но в ней чувствовалась не простая проверка, а целенаправленный поиск. Его взгляд, обычно холодный и рассеянный, сейчас был сфокусирован на мне с неприятной точностью.

— Вейл, — произнёс он ровным, лишённым интонации голосом. — Тебя ищут. Я обошёл пол-академии.

Я изобразил лёгкое удивление.

— Ищут? Я же на территории Дома. Никуда не отходил. Просто… воздухом подышать. Последний урок отменили. И после домашнего задания голова гудит.

— Понятно. — пристально посмотрел он на меня.

— А что случилось-то? — произнёс я, когда пауза затянулась. — Опять к ректору?

— Нет, ректору и без тебя доложили. — ответил он, и хитро улыбнулся.

— Но?

— Я думаю тебе будет интересно, то дерево что вы принесли, удалось вернуть к жизни. — произнёс он. — Удивительный симбиоз скелетодрева и человека.

— Рад за него… хотя нет. Скорее за тех, кому это удалось. — ответил я, всем видом показывая, что мне это неинтересно. — А тому, кого удалость вернуть, не позавидуешь.

— Это не предложение. — более хищно улыбнулся. — Вэйл, тебе это будет полезно. С твоим Даром.

— Увы, я не могу контролировать его. — развёл я руками. — Попробовал тут сегодня снять проклятье с одного артефакта, так в итоге разрушил вообще все связи. Не хотелось бы убить… всю работу профессоров. Может через недельку? Когда я хоть немного научусь контролировать свою ману?

Я продемонстрировал попытку создать тёмную искру на ладони. И мысленно удивился, когда почти получилось её создать.

— Просто посмотришь, тебе как адепту Дома Костей это будет полезно! — настаивал Сирил.

— Тогда может остальных позвать?

— Один. Сейчас, и это не обсуждается! — теряя самообладание прошипел Веспер.

Интуиция, не Голос, подсказывала мне, что ничем хорошим эта затея не кончиться. И почему-то именно я был нужен?

Ледяная жилка страха пробежала по спине. Сирил никогда не терял самообладания. Никогда. Даже когда тот самый «несчастный случай» произошёл с Солерсом, он лишь констатировал факты. А сейчас в его шипении звучало что-то почти человеческое — нетерпение, раздражение. Как будто не я ему нужен, а он сам загнан в угол каким-то приказом и из последних сил его выполняет.

«Зачем ему тащить меня туда силой? — пронеслось в голове. — Чтобы я что-то увидел? Или чтобы что-то увидели во мне?»

Мой собственный инстинкт кричал: отказывайся. Упирайся. Ссылайся на правила, на усталость, на что угодно. Но в его глазах, в этой новой, непривычной для него напряжённости, читалось другое: отказ будет равен признанию. Признанию того, что мне есть что скрывать. А признание в Морбусе — первый шаг к исчезновению.

— Ладно, — вздохнул я, сдаваясь, и потушил жалкую искру на ладони. Пальцы слегка дрожали, и я надеялся, что он списал это на усилие. — Только смотри, если я его случайно… иссушу, виноват будешь ты. Ведёшь необученного новичка к живой аномалии. Нарушение всех мыслимых инструкций по безопасности.

Я надеялся, что эта слабая попытка шутки прозвучит как бравада испуганного юнца. Сирил лишь фыркнул — звук, похожий на шипение змеи.

— Следуй. И не отставай.

Он развернулся и зашагал прочь быстрым, резким шагом. Я покорно поплёлся за ним, чувствуя, как сердце глухо колотится. Не Голос, а мой собственный страх нашёптывал самые дурные варианты. Может, они что-то нашли? Какой-то след, связывающий меня с Корвином? Может, этот оживший парень что-то пробормотал? Или сам Веспер что-то заподозрил? Он же все протоколы ведёт, все фиксирует.

Мы похоже шли не в лазарет. А обошли нашу башню, и пошли глубже в недра Дома Костей, по коридорам, которые становились все уже, темнее и пахли не пылью и воском, а сырой землёй и чем-то горьковатым, похожим на полынь. Воздух стал тяжёлым, влажным. Свет исходил не от факелов, а от вмурованных в стены тусклых кристаллов, отбрасывающих мертвенные зеленоватые блики.

Наконец Сирил остановился перед массивной дверью из тёмного, пористого камня, похожего на туф. На ней не было ни ручки, ни замочной скважины — лишь сложная вязь рун, вырезанных прямо в породе. Он приложил ладонь к центру, что-то беззвучно прошептал. Руны вспыхнули тусклым оранжевым светом, и дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая проход.

Запах ударил в нос — густой, сладковато-терпкий, как в оранжерее, но с примесью чего-то металлического и… живого. Не животного. Растительного. Очень старого.

Мы вошли. Комната была круглой, с низким сводчатым потолком. В центре, под самым куполом, где сходились жилы светящихся мхов, росло Дерево.

Точнее, то, что от него осталось. Это был не могучий ствол, а нечто среднее между растением и скульптурой. Основа — все тот же скрюченный, ребристый ствол скелетодрева, но теперь он казался меньше, будто сжался. А на его ветвях, там, где раньше были лишь острые шипы, теперь шевелились… листья. Мягкие, бархатистые на вид, цвета запёкшейся крови и старого золота. Они тихо шуршали, хотя в комнате не было ни малейшего движения воздуха.

И у подножия этого гибрида, на слое тёмного влажного мха, сидел тот самый парень!

Он сидел, скрестив ноги, спиной к стволу. Его руки, больше похожие на корявые, покрытые мягкой коркой сучья, лежали на коленях ладонями вверх. На его «лице» — смутных углублениях в древесной массе — теперь можно было различить нечто, отдалённо напоминающее черты: сглаженные выступы на месте скул, более глубокую впадину для рта. Глаз не