Вещи мертвого человека - Дмитрий Валерьянович Лекух
Не пройдет. Никак не пройдет.
Значит, пресс-секретарь договаривалась с девушкой по баблу напрямую, а гарантии безопасности «если что» – впрочем, как всегда, пустые и неисполнимые – действительно давал ее непосредственный начальник. Причем исключительно на словах. Выходит, задача Стаса – просто узнать, где и когда это было. Даже не записывая на диктофон – зачем нам эти шпионские штучки? Тут довольно знать, где это происходило (скорее всего, какой-то дорогой ресторан, «мужчина» тут существо не изобретательное). Плюс подробности разговора, с деталями. А дальше куратор все доведет до ума сам, это его работа.
Что ж, решаемо.
Нужно только вывести девушку на разговор, дальше сама расхвастается. Он же, в конце концов, «свой». Буржуинский. А значит – вечеринка. Для своих. Много хорошего алкоголя. Много интересных людей. Потом, так сказать, after-party. «Узкий круг». Совсем-совсем узкий. Еще немного алкоголя и, может быть, чуть-чуть порошка, изо всех сил расширяющего человеческое сознание. Доверительная беседа, компания дробится, сознание растормаживается…
Тоже решаемо.
Нужно только повод какой придумать и бюджет у куратора получить: не на свои же этот бардак устраивать…
Второй вопрос: что у него за это просить? И вот на эту тему стоит основательно подумать: тут мелочиться не нужно, тут нужно просить много. Чтобы тот не понял, что Стасу на самом деле требуется, и отнесся к запрашиваемой должности его бывшего друга Глеба как к промежуточному отступному.
Так будет правильней.
Даже если что-то пойдет не так, необходимый результат достигается уже на первом этапе, а дальше уж само. Пока очень деньги нужны. И он совершенно точно знает, где эти деньги вот прямо сейчас взять…
Удивительно.
До того, как услышать такой знакомый глухой и насмешливый голос Стаса, я никогда не подозревал в себе такой способности к визуализации.
Наоборот.
Я всегда воспринимал этот мир… вербально, что ли.
Слово всегда было для меня первично – образ если и приходил, то исключительно вслед за ним.
Работе на телевизоре первое время это изрядно мешало. Потом – ничего.
Приспособился.
Но, один черт, если требовался видеоряд, даже фоновый, предпочитал довериться режиссеру.
С умным и важным видом, разумеется.
Режиссеры и «художники»-операторы меня за это даже излишне уважали. Полагая, что я даю им свободу исключительно от большого ума.
Что-то я отвлекся. На интересное, но не существенное…
Потому как последние страницы аудиодневника Стаса я действительно переживал как реконструкцию.
Как сплав слова и образа.
И – невольно, разумеется, – примерял происходившее на себя…
Кроме последних строк.
Нет.
Не строк, разумеется.
В наушниках сначала послышался странный звук, я после понял, что это звонок в дверь.
Сам Стас, кстати, тоже, по ходу, изрядно удивился.
Вплоть до характерного звука, с которым загоняют патрон в патронник: кто хоть раз слышал его, не спутает ни с чем и никогда.
Потом осторожные шаги.
Видимо, в сторону входной двери.
Негромкое сопение: глазка у Стаса в двери не было – видимо, подключал изображение на камере.
Облегченное хмыканье.
Лязг открывающихся замков.
Снова глухой, чуть удивленный и по-прежнему насмешливый голос Стаса:
– А, это ты. Не ждал. Точнее, тебя не ждал. Еще точнее. Ждал не тебя. Ну, чего уж там, проходи.
Дальше еще какие-то звуки.
Захлопывающейся двери.
Шагов.
Еще какие-то – я, честно говоря, так и не понял. Да и не важно это.
Важно то, что было потом.
А потом был резкий сухой треск выстрела.
И далее – тишина…
Нет.
Осторожные шаги.
Потом – прекращение работы «на запись»: она, видимо, шла с ноутбука Стаса, и его убийца решил эту проблему довольно просто и прагматично. Отключил ноут и унес его с собой.
И не надо ничего выдумывать.
А вот про «закладку» от параноика Стаса он, видимо, просто не знал.
Да и я бы тоже не догадался, признаться…
Собственно говоря, из того, что я услышал, было довольно легко вычленить главное. Больше всего поводов убить Стаса было у двоих людей. Нет, они были и у других. Но у этих двоих – наиболее, я бы сказал, реалистичные. Но я Стаса не убивал.
А значит, дальше все как бы уже и совсем просто…
Глава 52. Кто ходит в гости та-ра-рам
Скажу честно: врываться в дом Деда, размахивая пистолетом Макарова, было изначально очень плохой идеей. Хорошо еще хоть с предохранителя не снял, а то бы сдуру застрелил там кого-нибудь – век бы себе этой глупости не простил.
А так урон понесло только одно легкое кресло из деревянных реек.
Ну и моя голова, естественно.
Я его, кресло это, головой сломал и даже не почувствовал: попробуй пойми, что ты там головой ломаешь, когда тебя сносит к чертям почти восемьдесят кило живого и очень сердитого собачьего веса.
Ирландский волкодав, как выяснилось, если ему это надо – очень даже подвижная тварь… А то, что ему этого обычно не надо – так это, доложу вам, даже и хорошо. Потому как этот опыт полета с отягощением и последующей жесткой посадкой я бы не рекомендовал испытывать никому.
Пистолет, по крайней мере, улетел в угол.
Да и сознание я тоже на некоторое время после приземления потерял…
Хорошо еще, что ненадолго.
Минута. Может, еще меньше.
Но все равно неприятно.
А особенно неприятно приходить в себя в тот момент, когда Дед двумя руками за бесполезный для этой жесткошерстной ирландской сволочи строгий ошейник оттягивает от тебя своего Герасима. Который, похоже, раззадорился настолько, что решил заодно и перекусить жертвой – мной то есть.
Охотник.
Что с него взять-то?
Только и остается, что чувствовать себя той самой несчастной Муму.
Эх…
Наконец Кириллу удалось справиться со своим кошмарным питомцем. А мне… мне – наконец сесть.
И ощупать голову.
Ничего страшного.
Подумаешь, скальп слегка на затылке повредил.
Ничего, позже перебинтуем.
Если сейчас окончательно не убьют.
Дед тем временем, демонстративно кряхтя и не спуская волкодава с крепкого короткого поводка, подобрал отброшенный в угол «Макаров».
Не торопясь закурил.
– Ну и? – поднимает на меня глаза. – И что вся эта хрень означает?
Я аккуратно полез в нагрудный карман.
Герасим предупредительно даже не зарычал, а совершенно по-стариковски заворчал,
