Такси за линию фронта - Станислав Кочетков

* * *

Первым открылся командирский люк — я вдруг с десяти-двенадцати метров увидел очень ясно красную, яростно что-то орущую рожу с длинными вислыми огненно-рыжими усами; на голове черная бандана с белым черепом и костями, на груди красная футболка с перевернутой пентаграммой, в которую вписаны перевернутые же серп и молот. Он почему-то не стрелял, а пытался выбраться на броню, цепляясь то ремнем, то стволом своего ксюхи-укорота за что-то внутри. Вот эта перевернутая звезда с советской символикой меня взбеленила больше всего, и я с каким-то отчаяньем «ты сейчас, а я потом» дождался, пока голова урода вползла на мушку, вдавил посильнее рамку приклада в плечо и тем же движением — неправильно, но привычно! — нажал на спуск. Одиночный. Ах да, он же у Ары стоял на одиночном… Водительский люк пока открылся не больше чем наполовину, но начали распахиваться боковые, и, испугавшись, что не успею, не видя цели, я положил в глубь водительского два или три раза, положил и перевел прицел налево, на люки между бэтром и трассой.

* * *

Справа сверху, из посадки, по бэтру тоже стреляли, я это понял, когда башня повернулась и широкой дугой прошла по зеленке. Сверху прямо передо мной скатилось тело в камуфлевой майке и парадных милицейских брюках, с одним глазом и ухом — полчерепа нету. Скатилось и затряслось от попаданий: в меня тоже стреляли. Из карманов брюк торчали магазины, я вытащил один из заднего, а из ближнего бокового не смог — за что-то зацепилось. И тут же начал бить по частям тел, выглядывавшим в левый профиль из корпуса: если эти выберутся, то корпус им будет достаточной защитой, чтобы сделать много гадостей нам всем.

* * *

Затарахтела ЗУшка, но доставала только по башне БТР, спрятавшегося в кювете. Да и доставала так себе, наклон велик, большинство рикошетят. Но, видно, стрелку в башне и от звука мало не показалось. Скорострелка замолчала, кто-то опять попробовал выскочить слева, со стороны командирского люка попытались тело втащить внутрь — тоже хотели выбраться через этот люк? — но тот гад и при жизни цеплялся, и после смерти зацепился за бульдозерный нож плотно. На всякий случай я положил в каждый люк по паре одиночных — и после второго в водительский кто-то там страшно завыл, смертно, на пределе возможностей глотки.

* * *

Всё, сдохла ЗУшка, заработала басовитая скорострелка, наверное, бэхи: БМП-то хоть и обездвижен, но вооружен. Кто-то, очевидно, раненый, умудрился забраться под бэтр, и теперь бьет из-под колес круто вверх, по посадке: я вижу его ствол, время от времени руки на цевье автомата, но самого врага скрывают колеса. Пытаюсь отстреливать тех, кто лезет через левый борт, и поймать-уловить его цевье справа. Почему они не пытаются завести БТР? Заглох — это ведь не обязательно поврежден!

* * *

Сверху слева всё очень громко — видно, дела худо. И да, накаркал: они завели бэтр и по чуть-чуть сдают назад, а неведомый стрелок был как раз между колес — и поорать долго не успел. Какой-то смельчак за кормой БТР перебежал со стороны посадки на шоссейную сторону кювета, а в посадке никого, кроме наших, нет. Дай бог ему удачи!

Ох, как же неловко — видно, обувь была в грязи — он поскользнулся на плитах кювета, покатился вниз, взмахивая руками… Кто-то высунулся из люка, я нажал на спуск — щелчок! Патроны кончились… Я расстрелял все тридцать?! Подожди, как же тридцать, я, кажется, уже полдня здесь стреляю… — потянул АКС к себе, положил на бок, попытался отщелкнуть магазин — тугой, зараза! — привстал на локтях, чтоб удобнее, — что-то спереди громыхнуло, рвануло! Значит, смельчак успел-таки закинуть в открытый люк гранату!

Бэтр — всё.

И слева на трассе рвануло, и за спиной, и над головой тоже: пригнулся, коснулся ствола щекой, аж взвыл от боли ожога. Непроизвольно откинулся назад, а на спину, на излете, как песок или щебенка с лопаты, просыпались мелкие осколки, и тоже горячие, зараза! Моя полусинтетическая майка сразу слиплась, скипелась, обожгла — ужом завертелся, охлаждая спину в липкой канавной грязи.

* * *

И — тишина! То есть вообще тишина, ни выстрела, ни крика, аж навалилась, как пустым мешком накрыла. Оторопью, недоверием, липким ожиданием гадости наполнены секунда, две, десять… Нет, хватит тут в грязи валяться, не свинья же, — встаю, со скрипом и ноющей болью сгибаю и разгибаю суставы, еле шевелюсь, из пересохшей глотки дыхание такое хриплое, что самого себя стыдно.

* * *

Слышу — стонет кто-то, спереди, возле чадящего бэтра. На негнущихся ногах медленно чапаю на стон — слева, со стороны трассы, голос. Хрипло, но мелодично вполголоса ворчат: «Кузем мечкис кангнац лини им ахперс… Аствац лини кез пагапан, джан ахперс…»[2] В одной руке автомат, в другой полный магазин, как-то очень легко выщелкиваю пустой магазин, вставляю новый, досылаю патрон, три шага наискось вверх по бетонным плитам, выглядываю — а тут мне в лицо ствол нагана, что держит в руке Ара. Грязный, закопченный, из уха струйка крови, другой рукой тянет по асфальту пустую трубу РПГ. Я смотрю на него, он на меня. Вспоминаю, что взял его АКС, ставлю на предохранитель, складываю приклад, беру за цевье, протягиваю ствольной коробкой вперед: «Спасибо за ствол, Ара! Пригодился!» Наган уже в кобуре, Ара берет калаш двумя руками, чуть ли не с поклоном:

— Вах, тебе спасибо, джан, ты больше пригодился!

— Там кто-то стонал — посмотрим?

— Пошли, дарагой!

— Послать могу, но лучше вместе сходим, да?

Дурацкая шутка действует, как доза смехотворного — ржем, покатываемся, аж идти не можем, сгибаемся — пошел отходняк. Возле колес бэтра находим того самого смельчака в штанах от ментовского камуфляжа, в берцах, в жилетке от костюма-тройки на голое тело. Без сознания, рука в кисти согнута под неимоверным углом, синяки, ссадины, громадная шишка над виском, но дышит и стонет. Ара причитает: «Печник! Вай, Печник!», пока тащим его вверх по склону кювета, к посадке, а смельчака время от времени выворачивает наизнанку.

* * *

Будку разметало взрывом в щепу. Всего-то и было нас семеро: шесть ополченцев да я, приблудный. Один убитый свалился прямо передо мной, в посадке с нашей стороны еще раненый, Щука, тяжелый: нога в колене перебита. А на той стороне трассы уже никого: двоих зенитчиков покрошила БМП. Хорошо, Ара дождался, пока откроются дверцы десантного