Донбасский меридиан - Владимир Георгиевич Нестеренко
– «Азовцы» не сдадутся. У них руки по локоть в крови.
– Верю. Но там много обманутых солдат. Это шанс спасти жизнь и стать нормальными людьми, как ваш дед. Вам что-нибудь известно о краснодонцах и «Молодой гвардии»?
Басараб молчал с тупой миной на лице.
– Город Краснодон стоит на юге Луганской области. Неужели не знаете?
– На Луганщине бывать не довелось. В Украине много городов. К тому же Верховная Рада любит города переименовывать.
– Верно, любит. Она вернула городу Краснодон первоначальное имя – Сорокино. Горожане этого не признают. Так назывался на том месте казачий хутор почти два века назад. Ладно, что вам известно о фашистском фельдмаршале Паулюсе?
– Впервые слышу.
– Что же, вы ни в школе, ни в училище не изучали историю Великой Отечественной войны? Теперь любая информация доступна при помощи Интернета.
– Изучали историю, но какую? – горько усмехнулся Басараб. – По тому учебнику, что лежит у вас на столе, там только об УПА, ОУН сказано. Кто из подростков, а потом парней задумывался о прошлом, кому в голову приходило отыскать истину под пристальным оком азовцев, айдаровцев или «Правого сектора»?
– Я вам скажу правду: краснодонцы – это комсомольцы-патриоты. Они создали в своем городе «Молодую гвардию». Она оказывала посильное сопротивление немецким войскам. Большинство из них, схваченные гестапо в результате предательства, погибли в страшных мучениях, сброшенные в одну из шахт рудника. Пятерым молодогвардейцам посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. – Следователь сделал паузу, в палатке от этой короткой речи наступила мертвая тишина, проглотив сухой ком, застрявший в горле от воспоминания жестоких событий 1943 года в Краснодоне, продолжил:
– Паулюс активный участник разработки плана нападения на СССР, командующий армией, штурмующей Сталинград. Он сдался в плен со своим штабом там же, зимой сорок третьего года. Закоренелый гитлеровец смог отказаться от фашистской идеологии. На Нюрнбергском процессе выступал в роли свидетеля. Правда победила.
Басараб сидел шокированный полученной информацией. Он знал Гитлера, Муссолини, Степана Бандеру, доблесть армии УПА, краем уха слышал о суде над гитлеровцами, но хорошо знал об оккупации русскими войсками Украины, преподанную азовцами. Он тупо молчал: слов не находилось, зато красноречиво говорили его глаза, мимика лица о начале осмысления своего прошлого и будущего, которое всегда в густом тумане. От волнения его захлестнул приступ сухого кашля. Успокоившись, утер кулаком выступившие слезы, готовый к дальнейшему разговору.
– Я понимаю, что вам трудно поверить моим словам после восьмилетней накачки в сознание бандеровско-фашистской идеологии. Мы вас отправим, если согласны, в Донецк, там посмотрите несколько документальных фильмов о сражениях в годы Великой Отечественной войны, в которой доблестно участвовал ваш дед, прочитаете историю. Кстати, мемуары известного вам маршала Жукова и тогда дадите ответ о сотрудничестве. Что на это скажете?
Басараб вновь судорожно закашлялся, лицо его от натуги и волнения сделалось пунцовым. Если откровенно, он никогда не был близок к нацистам. Не пускали дед, зверство в Одессе, где он до этого учился в речном училище и приходил с грузами в порт. Он не видел всего ужаса сожжения людей заживо в Доме профсоюзов, просто хорошо знал по рассказам очевидцев, читал о трагедии в газетах, якобы усмирения бунтовщиков против действующей власти. Возможно, как власть, она имела право на подавление, но не таким же иезуитски-фашистским способом. Порт в те дни кипел страстями, гудел на разные голоса. Звучала откровенная поддержка докерами инквизиторов, но часто раздавалось суровое осуждение. Доходило до мордобоя в рукопашных стычках. Он опять входил в число нейтральных. Наблюдал. Теперь должен сделать выбор. Выбор своего будущего без раздвоения души и сердца. Правды и лжи. Чьей правды, москалей? Говорят же: у каждого своя правда, а у него есть ли она?
Басараб, глядя на военных второго поста, на их спокойствие, без надрыва глоток ведущих своё дело, сравнивая с садистами-«азовцами», почувствовал в душе пустоту. Его стремление как-то выкрутиться из ситуации показалось низким и противным. Он увидел блик правды в лице москалей, осветивших движение к добру этих людей, а не к злу, разбою и насилию. Он увидел в них силу, которая может противостоять вранью нацистов. От кого и от чего исходит эта сила? От спокойствия этого следователя, одногодка прапорщика, от желания убедить противника в своей правде и сделать союзником, от фельдшера, готовой унять ему удушающий кашель, угощающей батончиками пугливых детей и горячим чаем бабушку, от этого человеческого отношения, от которого он давно отвык. А ещё от той вереницы людей, тянущейся из Мариуполя в русскую сторону.
Девочка с перебитой ножкой
1
Осенний погожий вечер среди беспрестанных хмурых дней нынешнего лета бодрил и поднимал хорошее настроение на прогулке по скверу. Дорожки добротно выметены дворниками, изумрудные газоны были изрядно покрыты опавшей листвой с рябин, берёз и тополей, словно шоколадными пряниками, и ступать на них я как-то не решался, боясь нарушить палитру природного художника. Всё-таки я сам художник и ценю красоту в любом проявлении, особенно, если она исходит от повседневного бытия и естественности. Я медленно шагал, вдыхая сочный вечерний воздух, отдыхая от дневной сутолоки и, казалось, уж ничто меня не огорчит в этой осенней сказочной идиллии. Но я ошибся: на скамейке увидел своего приятеля с такой сострадательной миной на лице, что содрогнулся и подумал нехорошо о его сыне, который сражался на Донбассе. Я оказался прозорлив: приятель, пожав мне руку и, упреждая мой вопрос, показал короткую строку в телефоне:
«Ранен, лежу в госпитале, скоро буду дома. Ждите!» Здесь же его портрет с короткой прической и улыбкой на бледном лице.
– И это всё?
– Всё. Куда и как – ни слова.
– Звони, дорогой, выясняй.
– Бесполезно. Как из партизана, не вытащишь признания клещами. Сказал, что в конце августа, под Макеевкой. Лежит в Ростове, выздоравливает.
Я опустился на лавку возле приятеля с сознанием того, что и в солнечную погоду может брызнуть холодный дождь, возле тебя пронесётся вихрь и бросит песок в глаза. Или того хуже: на тротуар выскочит ошалелое авто и собьёт тебя с катушек. А там, на передовой фронта, где свистят пули, бьют фугасы и высокоточные ракеты, в любую минуты может случиться беда.
Семён не обнадёжил. Через неделю приехал домой для восстановления психики с помощью женского тепла и уюта, сил, нарастить потерянный вес на домашних харчах. Приехал не один, а с девочкой десяти лет в коляске. Из односложных и муторных ответов на вопросы о ситуации, в которой Семён в тот день получил ранение, сложилась боевая картина
