Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

Очень человеческий рот под огромным лбом скривился.

– Сначала не было. Мы понятия не имели… как здесь обстоят дела. А потом узнали. Нам стало страшно. Ближе к концу мы даже заговаривали о возвращении домой.

– Стоило вернуться, – сказал Соко, обращаясь скорее к самому себе, чем к существу.

Вайаи начал расхаживать по своей камере, опустив голову, словно постукивая по земле невидимой тростью.

– Теперь я это знаю. Но не жалею об убийстве этих юношей, мистер Соко. Скажи я суду обратное, мне, возможно, сохранили бы жизнь. Но я не лжец. И не стыжусь того, что защищал честь своей жены. – Он остановился, поднял голову. – Я горжусь тем, что сделал.

– Вам надо было продолжать пытаться идти по законному пути.

– Вы не понимаете нас, офицер Соко. – Вайаи подошел так близко к разделяющему их полю, что фиолетовые отсветы тускло отразились на его огромном черепе. – Наши женщины священны для нас. Они порождают жизнь. Они взращивают эту жизнь. Когда они истекают кровью во время родов, мы называем это жертвоприношением. Эта боль… муки, которые они испытывают, принося жизнь. Жертва. Женщины выдерживают Жертву, и жизнь продолжается. И если бы у нас было больше времени… моя жена… моя жена и я…

Вайаи чуть-чуть отвернул голову, как будто ее вес стал слишком тяжким бременем.

Соко подумал о древних культурах Земли. У многих менструация считалась проклятием, если не откровенным злом. Мужчины заставляли своих женщин принимать символические очищающие ванны. Мужчины несколько дней не прикасались к своим женщинам и не позволяли им готовить им еду. Крови боялись, а не воспевали ее.

– Те парни заставили мою жену истекать кровью, – пропищал вайаи настолько близко к шепоту, настолько смог. – Они осквернили ее. Запятнали ее. – Он резко вскинул голову. – Но не поймите это так, будто я считаю ее грязной… что я отрекаюсь от нее. Мы не отворачиваемся от тех женщин, которые были унижены. Мы мстим за их честь. Это самое малое, что мы можем сделать для них. Умереть за свою женщину… в некотором смысле это будет честью. Потому что я умру за всех наших женщин, дарующих нам жизни.

– Своей жене вы нужны живым.

– Ей действительно нужна моя помощь, – признал Ки. – Ей нужны эти деньги. Я хочу, чтобы с их помощью она вернулась в наш мир. Я сказал ей о своем желании… и она поклялась, что исполнит его.

– Л’левед, – сказал Соко, – то, как он убивает… это будет больно.

– Не больнее Жертвы, – ответил Ки.

Соко уставился на существо и медленно кивнул, зная, что вайаи увидит это движение силуэтом или голограммой, которые спроецируется внутри его черепа. Это был жест спокойного понимания.

– Мне было… очень приятно, – сказал ему Соко.

– Приходите поговорить со мной еще раз, офицер Соко, – ответил вайаи с мягкой улыбкой.

– Возможно, я так и сделаю. Удачи вам. И вашей жене.

Соко развернулся и пошел прочь по коридору. За одним из барьеров, который он миновал, тучный и, видимо, обнаженный мужчина лежал наполовину прикрытый в постели, по обе стороны от него сидели красивые женщины. Голограммы не особенно естественного происхождения. Заключенным разрешалось владеть различными видеоиграми и голографическими системами. Тучный мужчина искоса посмотрел на Соко, словно приглашая его присоединиться к вечеринке. Тот с отвращением быстро отвернулся… не желая, чтобы какая-то раздутая человеческая личинка затмила в его сознании слепую грацию существа, с которым он провел несколько минут.

* * *

Два дня спустя, во время ежедневных часовых упражнений, заключенный-человек – тоже смертник – глубоко вонзил заточку в кишки Ооуо Ки.

К тому времени, когда Соко узнал об этом и добрался до лазарета, вайаи уже умер. Его убийца, которому нечего было терять, дико орал что-то о том, что гуманоид – расист и предубежден против людей, раз так безжалостно убил пятерых из них. Кто-то сказал Соко, что, по его мнению, ненависть этого человека вызвал интерес, который Ки получал в тюрьме.

В тот день Соко хотел сослаться на недомогание и пойти домой. За всю свою карьеру он ни разу не брал больничный. Но вместо этого разыскал Дэвида Пола Фриснера… и обнаружил, что тот уже передавал послу Рхх неприятные новости.

Едва заметив появление Соко, Фриснер продолжал умолять л’леведа сохранять спокойствие.

– Время еще есть, сэр… мы можем что-нибудь придумать… другой заключенный… кто-то за пределами тюрьмы со смертельным заболеванием… а, а… тот, кто ищет помощи в самоубийстве…

– У нас не хватит времени! – прошипел тихий голос л’леведа из решетки в среднем цилиндре «лампы джинна». Прикрепленные к потолку эластичные псевдоподии были натянуты, как стальные тросы, а улиткообразные щупальца на центральной части извивались, будто страдали. – Посмотрите, сколько времени было потрачено впустую на подготовку вайаи! Вы не понимаете, что со мной будет! С самой моей душой!

– У нас есть почти неделя, прежде чем…

– Неделя! Неделя! Времени больше нет! – причитал этот, казалось бы, бестелесный голос, в то время как его эктоплазменное тело билось в судорогах. – Я стану нечистым! Изгоем для моего народа!

Тут Соко покинул их, незаметно ускользнув прочь. Покидая парочку, он отметил, что, в отличие от последнего визита к послу, на этот раз духовный представитель остался на безопасной стороне фиолетового барьерного поля.

* * *

Убедившись, что голос по внутренней связи – тот же, который говорил с ней по видеофону, видеопластина которого была для нее бесполезна, Иа Ки открыла дверь квартиры и впустила гостя, Кена Соко.

– Спасибо, что согласились повидаться… принять меня, – произнес Соко мягким, уважительным тоном.

Женщина была почти неотличима от своего мужа. Высокая, прямая, с круглым черепом, ярко-желтой кожей и легкой приятной улыбкой.

– Могу я заварить вам чаю?

– Нет, благодарю вас.

– Проходите, садитесь.

Соко последовал за ней в гостиную. Уютную, несмотря на голые стены. Однако тут и там стояли скульптуры, отличавшиеся привлекательными формами и фактурами. Соко поймал себя на том, что по пути к потертому дивану протягивает руку, чтобы дотронуться до некоторых из этих произведений.

– Вы хорошо знали моего мужа? – спросила миссис Ки.

– Нет. Мы были знакомы недолго. Но я был… впечатлен его любовью к вам. Ваша культура произвела на меня впечатление.

– Я польщена, – застенчиво пропищала она.

– У меня с собой есть кое-что. Подарок, который я хочу передать вам.

– Это очень любезно с вашей стороны. Что-то из вещей моего мужа?

– Что-то из моих вещей. – И он с поклоном протянул ей завернутый в ткань предмет. Женщина почувствовала его приближение и раскрыла руки, чтобы принять дар. – Будьте осторожны, открывая его, – предупредил Соко. –