Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас
Джонс знал одно из этих призрачных созданий, которое, словно поджидая его, наполовину высунулось из своего укрытия, стоило только взращенному приблизиться. Этот маленький домик был одним из самых замысловатых – деревянный и выкрашенный в глянцево-черный цвет, чтобы в случае массовых выселений сойти за часть моста. В хижине даже имелись фальшивые окна, хотя на самом деле это были пыльные зеркала. Приблизившись, Джонс увидел многочисленные отражения собственного серьезного лица и черной лыжной шапочки, которая прикрывала татуировку.
Крошечная фигурка двигала своими паукообразными конечностями, как в замедленной съемке, а голова создания постоянно дергалась и совершала резкие рывки из стороны в сторону, такие быстрые, что черты лица расплывались. В неподвижном состоянии они представляли собой маленькие черные дырочки в огромной – в два раза больше, чем у Джонса – безволосой голове. Почти идеально круглой, а текстурой напоминавшей пемзу. Никто, кроме Джонса, не знал, что это не обычный мутант, а бракованный взращенный с Завода, безупречная ошибка, которой каким-то образом удалось избежать сожжения и вырваться на свободу. Кто бы мог заподозрить, что их клонировали с одного и того же оригинала? Этот бракованный однажды остановил Джонса и завязал с ним разговор. Безволосые брови выдавали Джонса с головой. Теперь если он не надевал темные очки, то натягивал лыжную шапочку до глаз.
– Куда это мы направляемся в такой час? – прохрипело бесформенное существо, назвавшее себя Эдгаром Аланом Джонсом.
Магниевый не мог понять, почему тень добровольно взяла себе такое глупое имя, но иногда гадал, почему же самому себе не придумал новое.
– Неугомонность, – проворчал он, останавливаясь перед лакированным кукольным домиком. Услышал, как внутри засвистел чайник, а еще приглушенную музыку по радио, которая звучала так, словно игрушечное пианино играло с нечеловеческой скоростью.
– Рождество уже через три дня, – произнес ущербный клон, расплываясь в беззубой улыбке. – Ты придешь навестить меня? Мы можем вместе послушать радио. Поиграть в карты. Я приготовлю тебе чай.
Джонс взглянул мимо Эдгара на миниатюрный домик. Смогут ли они вдвоем там поместиться? Перспектива вызывала приступ клаустрофобии. И была уж слишком интимной, на его вкус. Тем не менее Джонс чувствовал себя польщенным и не смог наотрез отказаться. Вместо этого он сказал:
– Возможно, меня в этот день не будет… но если я буду… посмотрим.
– Ты никогда не бывал внутри… почему бы не зайти сейчас? Я могу…
– Сейчас никак, извини. У меня… кое-какие дела.
Очертания головы расплылись, резко остановились, улыбка сменилась хмурым выражением.
– Этот твой друг Мудринг доведет тебя до смерти.
– Он мне не друг, – ответил Джонс и направился прочь.
– Не забудь про Рождество! – прохрипело существо.
Джонс кивнул через плечо, но продолжил идти, чувствуя странную вину за то, что не зашел внутрь просто выпить чашечку чая. В конце концов, на встречу он шел сильно заранее.
* * *
– Ты когда-нибудь раньше ездил на машине? – спросил Парр с улыбкой, отъезжая от обочины и вливаясь в сверкающий ночной поток.
– На такси, – пробормотал Джонс, застыв, как манекен.
– Майда живет в «Висячих садах», это в нескольких кварталах от площади Бомонд. Он не голодает, как те, на кого работает, владеет хорошей квартирой, куда может возвращаться. Это все на деньги синдиката.
– Ммм.
– Эй! – Парр посмотрел на него. – Не нервничай. Просто продолжай думать о своих репликах. Ты станешь звездой ВТ, дружище… знаменитостью.
3. Резной воин
Парр выпустил Джонса, и ховеркар исчез за углом. Джонс, как и было велено, пересек заснеженный двор, его ботинки скрипели так, словно ступали по пенопласту. Он проскользнул между двумя многоквартирными домами, поднялся по лестнице третьего и обнаружил открытую дверь. Парр оттуда жестом поманил его внутрь, затем позволил двери вернуться на место. Джонс услышал, как она закрылась. Он не стал спрашивать Парра, как тот попал в вестибюль.
Вместе они прошли через полутемный коридор по ковру из персиковых и пурпурных ромбов. Стены и двери по сторонам были безупречно белыми. Это место напомнило Джонсу о более чистых зонах Завода – в первую очередь, об административных уровнях, которые нечасто приходилось видеть. Он прислушался к шуршанию куртки Парра, сделанной из искусственной кожи. Они оба были в перчатках, а Джонс еще и в лыжной шапке и с намотанным вокруг шеи шарфом, чтобы защититься от адского холода, к которому никак не мог привыкнуть.
Лифт доставил их на шестой этаж. Затем они бок о бок направились к двери в самом конце коридора. Легонько постучав, Парр улыбнулся своему спутнику.
Джонс наконец снял лыжную шапку и сунул ее в карман. В тусклом свете его безволосая макушка мягко поблескивала, огненный ореол, вонзившийся в кожу, «горел» мрачным пламенем. Джонс спрятал обе руки за спину.
– Кто там? – спросил голос из переговорного устройства. Наверное, за ними наблюдал крошечный глазок камеры над дверью, маленький, как муравьиный усик.
– Форсер, сэр, – ответил Парр непривычно серьезным голосом. И он действительно выглядел соответствующе в своей черной униформе: кожаная куртка, шлем, похожий на голову жука, оружие в кобуре. Парр коротко подстриг волосы и сбрил аккуратную козлиную бородку. Он держал Джонса за локоть. – Можно вас на пару слов?
– А в чем дело?
– Ваш сосед по лестнице сообщил о подозрительном человеке, а мы обнаружили, что рядом прячется этот взращенный. Он утверждает, что не сбежал, а был куплен неким Эфраимом Майдой.
– Мистер Майда не владеет никакими взращенными.
– Могу я поговорить с самим мистером Майдой, пожалуйста? – Парр раздраженно вздохнул.
Зазвучал новый голос.
– Я знаю этого мерзавца! – прогрохотал он. – Он сбежал с Завода, убил двух человек!
– Что? Вы уверены в этом?
– Да! Он был из отдела Печей. Об этом сообщали в новостях!
– Могу я поговорить с вами лично, мистер Майда?
– Я не желаю, чтобы этот маньяк-убийца был в моем доме!
– Он в наручниках, сэр. Послушайте, мне нужно составить рапорт по этому поводу… то, что вы узнали его, очень ценно.
– Как скажете. Но вам лучше бы контролировать его.
Щелкнул замок. Ручку повернули с другой стороны, дверь отворилась, и Джонс протиснулся внутрь первым, на ходу сунув правую руку под пальто. Он увидел внутри два лица, почти идентичных, в том смысле, что на обоих появилось одинаковое выражение шока и ужаса, когда он вытащил из кобуры свой маленький серебристый пистолет и ткнул в их широко раскрытые глаза. Но один мужчина был обесцвеченным блондином, а другой – брюнетом. Джонс выстрелил в
