Флирт - Бут Таркингтон

— Думаешь, мистер Корлис захочет продать дом?

— Все два года дом был выставлен на продажу. Мы поэтому и переехали сюда, благодаря низкой арендной плате.

— Так мистер Корлис богат?

— Раньше семья была богатой, но, возможно, все деньги уже потрачены. Наверное, он вернулся, чтобы получить причитающееся за дом, другой причины я не вижу. Дом уже заложен на крупную сумму. Так сказал твой отец. Я не… — Миссис Мэдисон резко замолчала, и ее глаза расширились от тревожной мысли. — О, я очень надеюсь, что твой отец не станет приглашать его на ужин.

— Отец не будет его приглашать, — уверенно ответил Эдрик. — Но я готов поспорить на тысячу долларов, что этот Корлис все равно останется ужинать с нами.

Мать верила сыну на слово и не стремилась добиться от него объяснений.

— О, надеюсь, что нет… — сказала она. — В любом случае Сара грозится уйти. Она и так недовольна, что в дни стирки ей приходится дополнительно готовить.

— Что ж, Сара потерпит, — мрачно заметил мальчик. — Мне придется пойти за мороженым в такую жару, а вам стоять у плиты вместе с Сарой. Отцу потребуется сменить рубашку. И всем нам предстоит потеть и страдать, пока Корали будет сидеть на крыльце и болтать глупости своему новому высококлассному парню. А потом тебе с Лорой придется его развлекать, пока…

— Эдрик!

— Да, да. А ты ее послушаешься. После этого она выполнит свою часть работы: понесет цветы Ричарда Линдли в столовую и поставит вазу на стол так, чтобы закрыть дыру в скатерти, которую Лора не успела зашить. Вот посмотришь, так и будет!

Мать провидца выслушала пророчество с бессильным протестом.

— Но что мы можем поделать? Я уверена, Кора не будет у него спрашивать…

— Вот посмотришь!

— Да нет, я уверена, что она и не подумает это сделать. Иначе я ей скажу, правда, скажу!..

Сын смотрел на мать с жалостью.

— Если бы она стала моей дочерью хотя бы на пять минут… — угрожающе промолвил он.

На этом мальчик прервал беседу и вышел из кухни в «зимнюю оранжерею». Там он еще полчаса лениво рисовал на плитках, а потом спрятал коробку с мелками под буфет и направился к выходу из дома. В открытую дверь кухни виднелась мать, все еще перебирающая серебро. Стараясь ступать на вытертый, покрытый пятнами турецкий ковер, а не на скрипучий деревянный пол, мальчик на цыпочках двинулся по коридору.

Музыка давно стихла.

Распахнутые настежь входные двери служили рамой для ослепляющей картины — по залитой солнцем дорожке прогуливался мистер Мэдисон. Время от времени он наклонялся, чтобы выдернуть подорожник, проросший между плитками.

Впрочем, маленького шпиона интересовал не отец. С той части крыльца, что была скрыта из виду, слышался серебристый голосок Коры и легкий баритон гостя. Эдрик притаился в углу, прямо за дверью.

— Я в каком-то смысле был женат, но сейчас наши пути разошлись. Нет, я не помолвлен, совсем наоборот, — говорил мистер Корлис с легким иностранным акцентом. (Слушателю за дверью этот акцент показался оскорбительным, неоправданно галантным.) — Я здесь совершенно чужой. Ваша матушка любезно пригласила меня поужинать, и я буду рад остаться. Может быть, после ужина вы согласитесь поиграть еще немного? Наверняка вам не раз говорили, что вы играете…

— О, я просто импровизирую, — небрежно ответила Кора с беспечным смешком. — Когда находит настроение. Я не могу заставить себя играть по принуждению. Нет, думаю, сегодня я больше не буду играть.

Наступило минутное молчание.

— Хотите, я прикреплю это вам в петлицу? — спросила Кора.

— О, благодарю, я терпеливо ждал такого предложения.

Снова наступило молчание. Слушатель за дверью представил, как нежные руки Коры прикрепляют бутоньерку к лацкану джентльмена, как буквально на мгновение сестра заглядывает в лицо мистера Корлиса и сразу опускает глаза.

— Да, человек подвержен смене настроений, — мечтательно сказала девушка. — Я, например, очень подвержена. Думаю, вы тоже, мистер Корлис. Вы выглядите озабоченно. Почему?

Нужно было видеть, какую гримасу скорчил мальчик, притаившийся в коридоре, в углу, прямо за дверью.

Глава III

После ужина, в вечерних сумерках, на улице стало чуть прохладнее. Тем не менее трое из семьи Мэдисон отказались от удовольствия понежиться под живительным ветерком. И по молчаливому, устоявшемуся домашнему правилу расположились так, чтобы обеспечить уединение для младшей из дочерей и гостя, которые заняли плетеные кресла на веранде.

Мать с отцом сидели под раскаленной газовой лампой в маленькой библиотеке. Миссис Мэдисон читала газету, ее муж — «Копи царя Соломона»[6], а Лора, решительно отклонив настойчивую просьбу Эдрика поиграть на фортепиано, ушла наверх.

И только враждебно настроенный младший брат взял на себя неблагодарную роль никому не нужной дуэньи[7]. Он уселся на верхней ступеньке крыльца, изображая глубокую задумчивость, с видом человека, который приклеился к месту, — локти на коленях, щеки на ладонях. Спина Эдрика хорошо освещалась лампой из коридора. Мальчик уселся так, чтобы оставаться поближе к нежной ножке, обладательница которой с превеликим удовольствием спихнула бы брата со ступеньки. Ему было приятно осознавать, сколько неудобств доставляет он стройным ножкам в атласных туфельках.

Газовый свет из холла проложил широкую оранжевую дорожку к ступенькам. В сумерках отраженный свет лампы придавал лицу мистера Корлиса сероватую белизну. Еще дальше, в глубокой тени виднелся воздушный, почти неземной силуэт Коры в вечернем сиреневом платье, которое окутывало ее мерцающим туманом.

Девушка задумчиво молчала. В тот вечер она была как никогда похожа на благоухающую розу. В ее многозначительном молчании, без взглядов и жестов, ясно читалось: «Если я роза, значит, меня следует носить на руках. Готовы ли вы к этой роли?»

С наступлением ночи все звуки на улице стихли. Только изредка раздраженно шумели моторы редких автомобилей-светлячков, да по тротуару прошли трое чернокожих, распевая песни.

— Ах, все это возвращает меня на много лет назад! — воскликнул Корлис. — Как будто детство вернулось.

— Наверное, старый дом хранит для вас множество воспоминаний? — тихо спросила Кора.

— Да нет, тетушка была старой девой и не слишком любила меня, так что я бывал здесь нечасто. Мы с мамой жили дальше по улице. Сейчас на том месте стоит большой новый дом. Я заметил, что хозяева дали ему имя «Истина». Такая нелепость!

— Там живет Рэй Вилас! — вмешался Эдрик. — Он приехал к нам около двух лет назад из Кентукки.

— Наверное, он твой лучший друг?

— Нет, Рэй Вилас — взрослый, — сухо ответил Эдрик и снова замолчал без дальнейших объяснений.

— Какие яркие сегодня звезды, — мягко перевела тему Кора.

Она наклонилась вперед, опустила белую ручку на чугунные перила