Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

— Извините, профессор. Боюсь, что вы неправильно определяете местонахождение этой линии. Она отсюда далеко, в горах и долинах худона. Вы готовы дать мне бой. Я его принимаю, но буду сражаться не здесь. Если командир покидает штаб, чтобы присоединиться к солдатам, его никак нельзя назвать дезертиром. А помешать мне сделать это вы не сможете. — Против его воли в голосе Сэргэлэна звучала злость. — В худоне мне предстоит борьба с бесчисленной армией противника.

— О какой армии ты говоришь? — недоуменно спросил профессор.

— Я имею в виду армию паразитов, которая наносит огромный вред нашему животноводству. Клещи и оводы портят шкуры животных, что существенно отражается на производстве изделий из них. Вот я был в Дархане на меховой фабрике и упрекнул тамошних рабочих в том, что у них велик процент отхода сырья. А мне в ответ одна молоденькая работница, совсем еще девчонка, и выдала: «Семьдесят процентов брака происходит по вашей вине, товарищи биологи». Пришлось мне прикусить язык и признаться, что это действительно так. Вот почему я дал себе клятву, что примусь за разработку комплексных мер по борьбе с вредными насекомыми и не успокоюсь, пока не добьюсь их полной ликвидации. Я твердо решил, уважаемый профессор, покинуть вас, столицу и лабораторию и уехать на работу в худон.

Наконец главное было сказано, и Сэргэлэн вздохнул с облегчением.

— Это твоя собственная идея насчет «полной ликвидации»?

— Моя! — с вызовом ответил Сэргэлэн.

— А ты знаешь, как много зависит от правильно поставленной перед собой задачи?

— Догадываюсь! — мрачно ответил Сэргэлэн.

— Так разве можно говорить о полном уничтожении насекомых?

— Я ведь имел в виду только вредителей.

— Это дело тонкое. Как бы не нарушить равновесия в природе. В детстве со мной был один случай — мне в тело впилась самка клеща и стала откладывать яички. Моя бабушка случайно это заметила и спасла меня от беды. Но с тех пор, а мне было тогда три года, на том месте волосы не растут и пятно осталось, словно от лишая. Поэтому я не прочь отомстить всему племени клещей. Но речь ведь идет о целесообразности уничтожения вообще вредителей. Я считаю, что это чревато серьезными последствиями. Вредителей надо ликвидировать выборочно. Сколько лет подряд, Сэргэлэн, я пытаюсь внушить тебе, что в природе нет ненужных живых существ. Давай вспомним один старый пример. Это случилось в Америке, в озерной местности на берегу Калифорнии. Там водилась тьма-тьмущая разной мошкары, что отпугивало от тех прекрасных мест туристов. Тогда владельцы отелей наняли авиацию и с помощью бактерицидов истребили проклятую мошкару. Кстати сказать, она практически была безвредной и просто докучала туристам. Однако полное ее уничтожение «уничтожило» заодно и все отели — людям стало нечего делать в тех краях. В озерах перевелась рыба, из лесу исчезли птицы, и туристы перестали приезжать туда. Оказалось, что этой мошкарой кормились рыбы и птицы, а не стало пищи, и вся живность исчезла. Поэтому я против всеобщего уничтожения.

— Я читал об этом случае, — упрямо возразил Сэргэлэн. — Но мы с вами говорим о разных вещах. Я не собираюсь ополчаться против всех насекомых, которые имеются в природе. Моя задача гораздо уже — ликвидировать клещей и оводов. Согласитесь, что ни те, ни другие не являются кормом для карасей и сорок. А вот скот, избавленный от кровососов, будет спокойно нагуливать жирок да и шкура у него сохранится лучше. Это ж все равно что вывести вшей у человека.

— Но ты учти, Сэргэлэн, — не сдавался Санчир, — что клещ — наименее изученное насекомое. Недавно я читал в одном справочнике статью о клещах. Оказывается, существует много разных видов насекомых, объединенных одним названием «клещ». Предположим, ты уничтожишь овечьего клеща, но другие-то виды останутся.

— Я этот справочник не знаю, но мне известно, что овечьего рунца обычно называют клещом и что все клещи наносят вред животноводству. Они ослабляют животных, изнуряют их, в результате чего скот хуже переносит засуху и бескормицу. Кроме того, клещи являются разносчиками всяких болезней. Поэтому я убежден, что их надо полностью уничтожить.

— Возможно, ты и прав, — грустно улыбнулся профессор. — Но вопрос о твоем переводе в худон решаю не я. Лаборатория, которой ты руководишь, разрабатывает важные народнохозяйственные задачи, а ты вдруг присмотрел себе какое-то передовое объединение, расположенное в красивой сельской местности, и вздумал избавить несколько голов овец от клещей. По-моему, руководство лабораторией — гораздо более ответственное дело. Поэтому со своей стороны я твое заявление поддержать никак не могу.

— Зачем же так упрощать? Ведь речь идет не об одном объединении, а о животноводстве всей страны. — От волнения Сэргэлэн даже повысил голос, но вдруг заметил, как Санчир побледнел, и испуганно умолк. Профессор сунул под язык таблетку валидола и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула. В кабинете воцарилась тишина, изредка нарушаемая всплеском рыбок в аквариуме. «Очевидно, рыбы охотятся за насекомыми», — подумал Сэргэлэн, и эта мысль почему-то удивила его.

НА ПОЛЕ БОЯ

Самолет пошел на посадку, мягко опустился на землю и, проехав некоторое время по степи, остановился. Сэргэлэн взял свой ручной багаж и спустился по трапу. В лицо ему пахнуло чистым степным воздухом, настоянным на остром запахе полыни и дикого лука. Поселок вдали, укутанный зыбким маревом, показался Сэргэлэну не таким уж маленьким. На стоянке было безлюдно. В палисадник, разбитый у небольшого белого домика, забрели две черных козы. Они жадно объедали листву с тех веток, до которых могли дотянуться.

— Вот негодницы, все деревья обгложут! — невольно вырвалось у Сэргэлэна. Приехавший с ним вместе старик сказал:

— Это козы старой Аажий. Есть у нас в объединении несколько коз, которые никак не дают озеленить поселок.

— Такие вредоносные козы?

— И козы, и их хозяйка. Попробуй только прогони этих обжор, хлопот не оберешься.

— Каких же хлопот?

— Разных, — загадочно ответил старик. — Да вам чего беспокоиться, вы человек приезжий.

— В таком случае, я этих коз живенько выгоню. — И Сэргэлэн решительно вошел в калитку, выдворил из палисадника коз и, выходя, постарался поплотнее стянуть проволоку, заменявшую щеколду.

Тем временем из самолета выгрузили багаж, большую часть которого составляли вещи Сэргэлэна.

— Вы сюда в командировку, как я понял, — удивленно сказал попутчик Сэргэлэну. — А сколько у вас вещей! Придется подсобить. Вон, кажись, моя старуха на подводе за мной едет. Так что подвезем.

— Большое спасибо, аха, — отказался Сэргэлэн. — Меня обязательно должны встретить. Я ведь собираюсь здесь поселиться и работать.

— Вот как? — глаза старика загорелись любопытством. — Кем же вас сюда прислали? Председателем объединения?

— Нет, что вы, аха!

— Секретарем партячейки? Главным зоотехником?