Путь воина - Арсений Евгеньевич Втюрин
Он наморщил лоб, словно собираясь с мыслями, и спокойно продолжил:
– Мне не удалось выполнить клятву, данную тебе, прости! Возможно, сумею сделать это будущей весной. Мы с Мэвой собираемся снова плыть в Биармию. Хотим посмотреть, как там поживает наш Антон, навестить Кагеля и, может быть, даже наняться на службу к его брату – князю Буривою. Остаётся лишь переждать сезон бурь, подготовить драккары и снова выйти в море. А тут твоё неожиданное возвращение! Могу сказать лишь одно: если ты со своими свеями поплывёшь вместе с нами, я буду счастлив!
Крепкое мужское рукопожатие завершило их короткий, но такой важный разговор.
Они снова были вместе.
Глава 45
А в сотнях вёрст от Новогорода в крепости Холм на двор посадника Кагеля прибывали отряды воинских людей. Их вожди спешно поднимались на крыльцо, проходили в дом и собирались в людской.
Разговор предстоял серьёзный и обстоятельный. Здесь, как было принято при обсуждении общих проблем, кроме посадника и воеводы находились сотские, старосты посёлков и вожди племён. Народу сидело и стояло вдоль стен много.
Все понимали, что этой весной закончилась спокойная жизнь, длившаяся на Вине почти целый год без войн и сражений.
Первым разговор начал Кагель.
– На побережье высадились викинги! – произнёс он тихим голосом, но услышали его все. – Они приплыли на семнадцати драккарах. Нагло. Открыто. Воинов у них не счесть. И вы понимаете, зачем они здесь! Это начало большой войны. Против такой силищи наш Холм не устоит! В прошлый раз, как все помнят, я один принял решение. И ошибся. А потом мы расплачивались за это. Предлагаю сообща подумать, что нам делать дальше. Главное – спасти жителей города, ближних посадов, посёлков и дальних заимок!
Первым поднялся воевода:
– Посадник прав. Если викинги придут к нам на Вину, то сначала захватят Холм, а потом разграбят и пожгут все посады. Чужаков так много, что они даже не опасаются нас, а ведь понимают, что мы о них уже знаем.
– И что ты предлагаешь, воевода? – прозвучал из дальнего угла голос сотского Еловита.
– Нам нужно как-то продержаться до прибытия князя Буривоя! Его люди на лёгких лодках приплыли ещё давеча. Сказывают, что князь на многих лодьях и с силой воинской несметной движется к нам на помощь. Скоро здесь будет. А потому чем дольше викинги останутся на побережье, тем лучше. Но как сядут они на свои драккары, то тут уж мы ничего поделать с ними не сможем.
– Значит, надо на Вине их где-нибудь остановить и засаду устроить! – вступил в разговор Кагель. – Вот только где и как?
– Самое удобное место – у чёрной сосны! – Воевода Истор невольно улыбнулся каким-то своим мыслям. – За ней бухта большая песчаная, лесом густым окружённая, в нём лучников и ратников можно спрятать.
– А улыбаешься почто, воевода? – в голосе Кагеля слышалось недоумение.
– Так у нас на реке всё важное от сосны той зачинается! Люди на неё, проплывая мимо, посматривают. Вот и опять вспомнили!
– Твоя правда, Истор! Только как в бухту ту драккары викингов заманить?
– О том не тревожься, есть у меня задумка одна. Но поторапливаться надобно! Как бы викинги не опередили нас!
– Всё! – поднялся со своего места Кагель. – Ежели у кого возражения есть, скажите немедля, чтобы потом меня ни в чём не упрекать.
Промолчал начальный люд, понимая, что нет пути другого, как спасать свой город.
Кагель обвёл собравшихся мужчин твёрдым пронзительным взглядом.
– Отплываем на восходе солнца!
Безропотно и торопливо все покинули двор посадника, направляясь к своим людям.
Это был самый короткий совет вождей города за прошедшие годы со дня его постройки.
Глава 46
Уставшие от тусклого света и свечного дыма глаза изрядно слезились, спать хотелось неимоверно, но работу до утра следовало закончить. Неизвестно, что мог принести им всем наступающий день.
Масуд встал, с хрустом потянулся, разминая затёкшие шейные мышцы, окинул долгим взглядом нарисованную карту, тихонько приблизился к двери в соседнюю спальню, осторожно приоткрыл её и вошёл внутрь.
Его жена Басима и маленькая дочурка Аини – весенний цветок – мирно и безмятежно спали в разноцветье кружев и шелка на огромной мягкой кровати под роскошным балдахином на высоких точёных стойках.
Удивительное чувство счастья и нежности на мгновение захлестнуло его. Но тут же на смену ему пришло состояние тревоги и страха. Не за себя. За них.
В Кордове полыхал огонь восстания. Жители, доведённые до отчаяния притеснениями чиновников эмира и непомерными налогами, взялись за оружие. Уже много дней дворец эмира Аль-Хакама находился в осаде, дома многих из его приближённых были разграблены, а некоторые вельможи и их челядь перерезаны, как скот.
Масуд давно не имел никаких известий от своего учителя и благодетеля Абу-Сирхана, но почему-то был уверен, что тот жив. Этот удивительный и непредсказуемый человек пользовался доверием и уважением не только самого эмира, но и простых горожан, а потому никто не захотел бы причинить ему вред, тем более все уже знали, что Абу-Сирхан попал в немилость.
Значительно бóльшая опасность угрожала самому Масуду и его семье в этом маленьком, но таком восхитительном доме с садом, подаренном на свадьбу своему другу принцем Абд ар-Рахманом. Жители окружающих кварталов знали, что здесь живёт телохранитель ненавистного всем эмира Аль-Хакама. А потому даже два десятка воинов, выделенных Масуду принцем для охраны и разбивших свои палатки в саду, ничего не смогли бы поделать с толпами взбунтовавшихся горожан в случае их нападения.
Всё существо Масуда разрывалось между чувством долга, обязывающим его быть подле эмира, и заботой о своей семье, которая без него не сможет выжить.
Город уже давно нужно было покинуть.
Разговоры об этом мудрый Абу-Сирхан завёл сразу после состоявшейся свадебной церемонии своих подопечных. Он не сомневался, что кровавая и бессмысленная резня в Толедо, учинённая совсем недавно приспешниками эмира, дорого обойдётся всем жителям страны и вполне может привести к внутренним междоусобным войнам. А собственная опала, гнев и мстительность эмира перенесутся с него на Масуда и Басиму. И тогда помочь им не сможет никто, даже принц Абд ар-Рахман. Возможности Абу-Сирхана свободно передвигаться по территории эмирата с каждым днём уменьшались, он уже почувствовал установленную за собой слежку и рассказал об этом своим домочадцам. Абу-Сирхан знал, что эмир на этом не остановится.
Следовало торопиться.
Масуд помнил, что Сахир первым предложил уехать в Барселону к его другу Родберику, но бегство в
