Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс
— О, вряд ли… — пробормотала я, глядя в свой бокал.
— Не скромничайте, дорогая. Вы с ним не сводите друг с друга глаз. И хотите, чтобы я поверила, будто между вами ничего нет?
— Я только говорю то, что знаю, — ответила я. — Никогда невозможно понять, что Александр думает на самом деле. Порой мне кажется, будто у него вообще нет чувств.
— Не позволяйте ему одурачить вас, дорогая. Он точно такой же пылкий, как мы с вами, но изо всех сил старается контролировать свои эмоции. Я думаю, иногда Александр чересчур рационален в противовес ярости его отца, и это можно принять за бесчувственность. Поверьте, в нем тоже кипят страсти, просто он не всегда умеет проявлять их. — Вздохнув, Джо покачала головой и снова отпила из бокала. — Ну а как насчет ваших чувств? — она пытливо сузила глаза. — Вы хотите сказать, что я все это вообразила и на самом деле ничего нет?
— Я чувствую… — начала я, не зная, как продолжить. В действительности я чувствовала, что все пытаются либо подтолкнуть нас с Александром друг к другу, либо разлучить, но не понимала, ради чего. Ведь если бы что-нибудь и получилось, то на короткое время. — Я приехала сюда, чтобы победить в конкурсе, — наконец решительно заявила я, напоминая и себе о своих намерениях.
Джо откинулась на спинку дивана с разочарованным видом.
— Прекрасно, прекрасно. Я не буду настаивать. Однако если вам не чуждо любопытство, то Лондон — лучшее место, где его можно удовлетворить.
Прежде чем я успела ответить, в гостиную вошел Александр. Он переоделся в черный костюм и по-другому причесался: волосы лежали красивой волной, мягко спадающей на один глаз. После всего, что рассказала его тетушка, мне вдруг отчаянно захотелось его обнять, поделиться с ним своим теплом. Но я сложила руки на коленях и улыбнулась ему.
— Я вас прервал? — осведомился он, заметив наши смущенные лица, и опустился в свое любимое кресло. — Вы такая красивая, Берди, — ласково добавил он, и мое сердце замерло.
— Это не мое платье. — Отчего-то я посчитала нужным это пояснить. Мне казалось, я выглядела ужасно подозрительно — вероятно, потому, что мы минуту назад говорили о нем.
Джо томно поднялась с дивана, медленно перевела взгляд с меня на Александра, подала ему коктейль и снова села рядом со мной с игривым блеском в глазах.
— Мы беседовали о Лондоне, — пояснила она настолько непринужденно, что даже я ей сразу поверила. — Этим летом в городе полно народу, так что мой дом — единственное место, где можно уединиться.
Александр покачал головой, с насмешкой глядя на Джо. Она с вызывающим видом откинулась на спинку дивана и скрестила руки на груди.
— Не позволяйте моей тетушке сбить вас с пути истинного, Берди, — резко произнес он, доставая из нагрудного кармана серебряный портсигар. — Она любит поднять суету ради собственного развлечения.
— Меня интересуют вовсе не мои развлечения, — язвительно парировала она, и я заметила, как дернулся мускул на лице Александра, когда он склонился, чтобы прикурить. Дальше развивать эту тему явно не стоило.
В этот момент в комнату влетел Генри. Он прямиком направился к бару с напитками, объясняя на ходу:
— Простите, что опоздал! Я застрял на скачках. И не нужно меня укорять: я уже получил нагоняй от Роуз.
Он повернулся к граммофону, поставил пластинку, и зазвучала живая джазовая мелодия, под которую я стала невольно притопывать. Музыка привлекла в гостиную остальных, и вскоре все уже пританцовывали с бокалами в руках. Эдди, весьма элегантный в костюме бутылочно-зеленого цвета, взял Нину за руку и закружил в грациозном вальсе. Она выглядела, как всегда, ослепительно в атласном платье цвета полуночного неба, расшитом сотнями сверкающих звездочек, с низким вырезом на спине. Генри осушил бокал и, подав руку тетушке, присоединился к ним. Я наблюдала за этим всеобщим кружением — настоящим калейдоскопом красок и движения — и тоже хотела танцевать. Но при одной мысли о том, чтобы предложить это Александру, мне становилось дурно. И я старалась не привлекать к себе его внимание, чтобы он не почувствовал себя обязанным пригласить меня.
Веселье прервала возникшая на пороге Роуз — в коротком черном платье с бахромой, с туго завитыми волосами, с ярко накрашенными глазами.
— О, все готовы? — удивленно спросила она. — Тогда какого черта мы здесь делаем? Потанцевать можно и в клубе. Идем!
«Клуб молокососов» — эксклюзивный ночной клуб в Мейфэре, и, когда мы прибыли, возле него стояла очередь жаждущих туда попасть. Я направилась к ее хвосту, но Эдди схватил меня за руку и рассмеялся, качая головой.
— Нам ни к чему стоять в очереди, дорогая. У меня здесь знакомые.
И действительно: вышибала приподнял бархатный шнур, и мы спустились в темные недра.
На меня сразу же обрушилась волна звуков: громкий гул голосов, звон бокалов, хлопки пробок, топот ног по паркету, и надо всем этим летела живая джазовая мелодия. Оркестр стоял на большой сцене с занавесом, музыканты тряслись в такт музыке, будто тряпичные куклы, а толпа внизу отвечала им зажигательным чарльстоном. Танцпол представлял собой мешанину из блесток и костюмов с бахромой, искрившуюся в свете гигантской люстры. Сигаретный дым, словно туман, висел в воздухе, и я сощурилась, потому что с непривычки он жег глаза. Искатели удовольствий пробирались через толпу — чтобы присоединиться к танцующим, сесть на высокие табуреты у бара или спрятаться в укромном уголке с партнером. Нарастающий трепет в моей груди подсказывал мне, что в таком месте может случиться что угодно. В поисках свободного столика мы обошли танцпол. Я беспокоилась, что окажусь здесь не к месту, — так же, как на приеме в саду Эбботсвуд-холла. Но публика представляла собой коктейль из разных классов и рас, и всех роднило лишь одно желание: оторваться и хорошо провести время. Наконец мы нашли свободную кабинку и уселись за стол. Почти сразу же появился официант, готовый принять наш заказ, и уже через пару минут он вернулся с несколькими бутылками шампанского.
— Не годится пить шампанское без тостов, — объявил Эдди, обводя взглядом стол. — Берди! С днем рождения! — Мы чокнулись и выпили. Эдди тут же поднялся и взял меня за руку. — Позволь закружить
