Выше только небо - Риз Боуэн
Джози была в ужасе.
– Стэн, это же воровство!
– Послушай, ты хочешь нормально питаться? Да и кто заметит пропавший кусок стейка? Кроме того, у нас все парни так делают.
– И все же так не годится.
– Отлично. Тогда просто поджарь мне отбивную и можешь посмотреть, как я наслаждаюсь хорошим ужином.
Джози боялась, что мужа поймают, и молилась, чтобы его поскорее призвали в армию. Однако сам Бэнкс, похоже, не волновался по этому поводу.
– Успокойся, я не подлежу призыву. У меня ценная профессия. Стране ведь нужно мясо, чтобы выжить, верно?
Но постепенно мужчины с их улицы один за другим уходили на фронт. Вскоре колонны солдат в новенькой униформе, марширующих по мостовой, стали обычным явлением. Затем появилась угроза бомбежек и началась эвакуация детей. На вокзал потянулись вереницы маленьких мальчиков и девочек с бирками на шее, на которых были написаны их имена, и с крошечными чемоданчиками в руках, где лежала смена белья, и толпы плачущих матерей. Некоторые дети выглядели напуганными, но большинство воспринимали происходящее как захватывающее приключение.
А затем в январе 1940 пришла повестка, которой Стэн никак не ожидал.
– Черт подери, – бормотал он, верят в руках официальный конверт со штампом.
– Что там, Стэн? – спросила Джози.
– Мои документы. Велено явиться на призывной пункт в Ислингтоне. Наверняка какая-то ошибка. Пойду, поговорю с этими ребятами. Уверен, они во всем разберутся. – Дерзкая ухмылка вновь вернулась к нему. – Не беспокойся, старушка. Просто канцелярская неразбериха. Все утрясется.
Через час Стэн вернулся молчаливый и подавленный.
– Они сказали, что армия не ошибается. И мой долг отправляться туда, куда меня посылает страна.
– О, мне так жаль, Стэн, – Джози ласково коснулась плеча мужа. Но тот отшатнулся и стряхнул ее руку.
– Не уверен, сможем ли мы позволить себе платить за квартиру с моим-то армейским жалованьем. Думаю, нужно отказаться, пока не поздно, а тебе – переехать к моей сестре.
Сестра Стэна Ширли и ее муж Фред были шумной семейкой – типичные кокни, которые либо хохотали до одури, либо пьянствовали и дрались. Они жили неподалеку от доков в мрачном переулке, а окно их гостевой спальни смотрело на стену склада. Ни за что на свете Джози не согласилась бы переехать к ним.
– Все в порядке, не волнуйся, – поспешила успокоить она мужа. – Я найду работу. – И добавила, видя, что Стэн собирается возразить: – Сам знаешь, на улице полно плакатов, каждый трудоспособный взрослый обязан работать на оборону. Я готова работать: можно, например, поступить в Женский трудовой корпус.
– Нет, – резко ответил Стэн, – не хочу, чтобы ты шла на государственную службу, там полно мужчин, которые будут увиваться вокруг тебя. Ты могла бы вернуться на швейную фабрику. Думаю, сейчас там шьют военную форму.
– Как бы там ни было, не переживай обо мне. Я что-нибудь придумаю. Главное – береги себя.
В душе Джози всколыхнулось беспокойство, смешанное с чувством вины: при мысли о том, что Стэн уходит, она ощутила нечто вроде облегчения. Но разве это правильно? Ведь он ее муж. Было же время, в самом начале, когда она любила его?
– Ну, тогда до свидания, – Стэн старался говорить бодрым голосом, но видно было, что он напуган. – Иди сюда, детка, поцелуй своего старину Бэнкса.
– С тобой все будет в порядке, – сказала Джози, покорно подставляя губы. – Скажи начальству, что умеешь разделывать мясо, и тебя определят на кухню.
– Пожалуй. Отличная идея. – Он стоял, глядя на жену сверху вниз и явно желая добавить что-то еще, но не находил слов. – А ты… это… Смотри тут, веди себя прилично, ладно? Не заглядывайся на других.
– Стэн, не говори глупостей! – Джози рассмеялась, пытаясь обернуть разговор в шутку. – Ну, давай, тебе уже, наверное, пора. Не заставляй армию ждать своего солдата.
Глядя вслед мужу, который прошагал по улице и скрылся за углом, Джози ощущала, как ее накрывает чувство вины. Она не могла прижаться к нему, заливаясь слезами, как делали другие женщины, провожая мужей на фронт. Джози не хотелось признаваться даже самой себе, что она рада уходу Стэна. Единственное, о чем она способна была думать, – так это о том, что отныне свободна и может делать все, что пожелает, впервые в жизни. И первым шагом стала работа в кондитерской мадам Ольги.
Зима миновала. Наступила весна, незаметно сменившаяся летом. За все это время пришло лишь одно сумбурное письмо от Стэна, в котором он жаловался, что кормят их отвратительно, армейские башмаки до крови натирают ноги, а ужасный храп соседей не дает уснуть. Больше вестей она не получала. В прессе стали появляться сообщения о Британском экспедиционном корпусе, воюющем во Франции, и о неприступной линии Мажино. Затем стало известно, что немецкие войска обошли укрепления со стороны бельгийской границы и застали обороняющихся врасплох. 4 июня 1940 года мир услышал название небольшого французского порта Дюнкерк, где британские солдаты оказались в ловушке на берегу под пулеметным огнем самолетов противника. Джози была уверена, что и ее муж угодил в этот котел. Внутри у нее все холодело от страха.
Однако вскоре пришло известие о чуде: тысячи рыболовецких суденышек, среди которых были и совсем маленькие парусные лодки, пересекли Ла-Манш, чтобы спасти английских парней. Они брали на борт группу солдат, доставляли их к британскому побережью, и отправлялись за следующей, рискуя попасть под обстрел и бомбежку. Англия плакала, молилась и благодарила отважных героев. А однажды субботним вечером, вернувшись с работы, Джози обнаружила Стэна на кухне с чашкой чая и тостом, в отвратительном настроении.
– Где, черт подери, тебя носит? – прорычал он. – Я прихожу в отпуск всего на два дня, а жены нет дома.
– О, Стэн, ты жив! – воскликнула Джози и, бросившись к нему, обхватила обеими руками.
– Конечно, жив, ты, глупая тетеха, – муж сердито оттолкнул ее.
– Но я думала… Дюнкерк… там погибло столько солдат.
– Нет, я не был во Франции. Мне чертовски повезло. Наше подразделение охраняло побережье Эссекса. Но мы видели эту огромную флотилию лодчонок, плывших по Темзе. Потрясающее зрелище, ничего не скажешь.
– Слава богу, – выдохнула Джози. – Оказывается, ты находился совсем
