Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин
В конце третьей недели осады меня вызвал Салах ад-Дин. Его шатер располагался на вершине холма неподалеку от горного склона, на котором охранники образовывали пять колец. На каждом меня обыскали и ничего не нашли. Я оставил оружие и доспехи вместе с лошадью слуге Чори, который сопровождал меня.
Правитель Египта, Сирии и Йемена сидел на пятках посередине шатра возле простенького низкого небольшого столика со столешницей яйцевидной формы и уплетал фиолетово-коричневый, свежий инжир, причем вместе с кожурой. Как я понял, этот фрукт — его слабость. Угостил и меня. Я не то, чтобы равнодушен к инжиру, но если его не будет, не умру. Поэтому съел, очистив от кожуры, которая легко отслаивалась, а если нет, то смоктал сердцевину. Наверное, поэтому русские называли этот плод смоквой.
— Надо захватить крепость Масьяф. Каждому воину твоего отряда заплачу по тысяче динаров, а тебе десять тысяч, — предложил он.
— Допустим, мы ее захватим. Ассасины перейдут во вторую, третью… Уничтожим все девять, построят еще столько же. Убьем Рашида ад-Дина, его сменит другой борец за истинную веру. Перебьем всех его людей, навербуют новых дураков, которым нечего терять. Мы будем похожи на собаку, которая гоняется за собственным хвостом, — высказал я свое мнение.
— Пока они будут отстраиваться и набирать новых дураков, я поживу несколько лет спокойно, — возразил он.
— Можно договориться с Рашидом ад-Дином, чтобы не нападал на тебя, — посоветовал я.
— Пробовали. Бесполезно. Деньги ему не нужны, — отмахнулся Салах ад-Дин.
— Есть и другие аргументы, более действенные, — не согласился я. — Могу навестить его и убедить оставить тебя в покое.
— Ты это серьезно⁈ — не поверил мой собеседник.
— Вполне, — произнес я.
— Если сделаешь это, получишь десять, нет, двадцать тысяч динаров, — предложил он.
Этой суммы вместе с имеющимися у меня деньгами хватит на постройку шхуны.
— И отпустишь меня и мой отряд домой и выдашь мне фирман, освобождающий меня от всех налогов на подвластных тебе территориях, — добавил я условие.
— Зачем тебе такой фирман⁈ — удивился султан.
— Может, решу заняться торговлей, — поделился я планами.
Салах ад-Дин посмотрел на меня так, будто ничего смешнее не слышал. Сейчас у каждого своя роль, которую не принято менять, и толковый командир находится у вершины пирамиды. По крайней мере, он намного выше купца, даже самого удачливого. Мой собеседник не догадывается, что я не собираюсь воевать всю жизнь в этой эпохе. Дело это, конечно, очень прибыльное и почетное, но издержек много. В историю мое имя вписано не будет, так что лучше провести время в свое удовольствие.
— Отпустить вас раньше не могу. Вы мне здесь очень нужны, а фирман получишь, — пообещал он.
Подходы к замку я изучил в первые дни, посмотрел, где по соотношению удобно/безопасно наилучший вариант проникнуть в замок в одиночку. Это было не там, где собирался повести свой отряд во время пылевой бури. На более сложном рельефе, зато в том месте вряд ли ожидают визитеров, особенно ночью. Перед этим мои воины отловили несколько крестьян из близлежащих деревень, нашли пару тех, кто бывал внутри, встречался с Рашидом ад-Дином. Оказывается, Горный старец любит общаться с народом, демонстрировать, что живет в скромной обстановке, угощать простой едой, деля ее с гостем, совместно молиться. Правда, такой чести удостаивались немногие и очень редко. Занят, решает мировые проблемы. Некогда ему часто тратить время на посетителей. Редких пиар-акций вполне хватало на создание мифа о благочестивом, скромном даи (проповеднике, религиозном лидере). В результате я узнал от крестьян примерное устройство замка и помещений, в которых обитал хозяин.
В путь отправился перед сумерками в составе десятка конных воинов. Несколько таких отрядов каждый день патрулируют окрестности, поэтому не вызовут подозрение. Засветло успел добраться до нужного мне склона горы, где и оставил сопровождавших. Переоделся в черный комбинезон, но маску надел подвернутой, похожей на облегающую шапочку. С собой взял веревки, сюко и нож. Перед выходом попрыгал, как спецназовец из будущего, убедился, что ничего не звенит. Сопровождавшие меня сержанты наблюдали с неподдельным интересом. Все-таки веду я себя не совсем так, как положено рыцарю, тупому и прямолинейному, считающему все, кроме боя, занятием простолюдинов.
— Ждите меня до рассвета. Если не вернусь, уезжайте в лагерь, а вечером возвращайтесь, — напомнил я.
Стало темно. Луны пока нет. Она сейчас молодая, светит жиденько. В горах, чтобы не сильно шуметь, надо двигаться не так, как на равнине. Неправильно поставил ногу — и покатились камешки. Поэтому двигался медленно. Путь до стены замка — метров пятьсот-шестьсот — одолел часа за два. Под ней долго лежал, слушал. Если меня засекли, то тоже затаились и навострили уши. Тут у кого крепче выдержка. В замке тихо. Собак не держат. Я специально уточнил этот момент у крестьян. Горный старец боится собак, предпочитает кошек, которых держит несколько десятков. Представляю, что здесь творится во время течек.
Прождав около часа, поднялся по крепостной стене без помощи сюко. Внешние стороны ее сложены на сухую из плохо обработанных и подогнанных камней, а внутри забутовка из глины с гравием. Высота всего метра четыре. Башня одна над единственными воротами. Уверены, что много воинов не доберется одновременно до замка, поэтому защитными наворотами не заморачивались. Да и потеря его не будет критичной. В замке нет больших запасов ценностей, а маленькие можно унести с собой. Были случаи, когда во время осады ассасины незаметно покидали свое убежище, оставляя несколько человек изображать присутствие, и враги долго и напрасно ждали, когда им сдадутся, получая удары в спину из засад. Когда понимали, что их развели, как лохов, разрушали замок и уходили. Ассасины возвращались и с помощью крестьян, трудившихся бесплатно, восстанавливали его.
Засаду на сторожевом ходе не обнаружил. Вообще никого не увидел, даже часовых на верхней площадке надвратной башни, которые торчали там весь день. Только в узкой бойнице нижнего яруса ее виднелись красноватые отблески масляной лампы. Наверное, пережидают там темноту. Может быть, даже не спят. На четвереньках под прикрытием внутреннего бортика сторожевого хода я перебрался к нужному двухэтажному зданию, самому большому, одной стороной приросшему к крепостной стене. Оно было всего на метр выше. Плоская крыша огорожена по краю невысоким барьерчиком. На ней спали люди на расстеленных кошмах, не меньше пары десятков. Я особо не разглядывал, особенно дальних, но, вроде бы,
