Я, Юлия - Сантьяго Постегильо
– Твои рабыни будут болтать о нашей встрече?
– Не думаю, – ответила Марция, помедлив с секунду. – Они напуганы еще сильнее меня.
– Хорошо. Оставим их. А теперь к делу.
Сказав это, он снова замолк. Девушка поняла, что даже этот суровый, грубый воин нуждается в помощи, чтобы облечь свой замысел в слова.
– О чем ты думал? – спросила она.
– О яде.
Марция утвердительно склонила голову:
– Через меня?
– Да. Ты ближе всех к нему. После посещения терм император всегда берет кубок с вином из твоих рук. Очередной кубок должен стать последним.
Она стала напряженно размышлять, обводя комнату взглядом, словно испуганный кролик, который ищет несуществующий выход из клетки.
– Император крепок телом и принимает противоядия.
– Противоядия?
Квинт Эмилий повторил это слово так, будто слышал его впервые в жизни. Наверняка так оно и было.
– Териак. Его приготовляет Гален, императорский лекарь. Туда намешивают десятки составляющих, которые держатся в тайне, среди прочего – плоть ядовитых змей. Наверное, яда будет недостаточно. Раньше Гален давал териак отцу императора, божественному Марку Аврелию, и говорят, что с тех пор он усовершенствовал свою смесь.
Префект претория нахмурился. Он не рассчитывал, что столкнется с таким препятствием. Впрочем, он уже сказал слишком много и не собирался отступаться от задуманного.
– Может, посвятить Галена в наш… в наш замысел? – добавила Марция, видя его замешательство.
– Нет, – отрезал тот. – Неизвестно, что думает этот Гален. Я не хочу зависеть от него. Надо сделать все самим. И как можно скорее.
– Когда?
– Этой ночью.
– Хорошо, – произнесла Марция твердым голосом, что понравилось начальнику гвардии. Он не ожидал такой решимости от женщины. Видимо, она, как и сам Квинт Эмилий, уже не один месяц опасалась за свою жизнь. – Попробуем; чем раньше – тем лучше. Но все-таки – возвращаясь к териаку: что, если яд не подействует?
– Если яд не подействует, рядом с тобой наготове будет человек, который не подведет. А если понадобится…
Он снова поднес правую руку к рукояти меча.
Марция все поняла, но у нее невольно вырвался еще один вопрос:
– Почему не прибегнуть сразу к мечу?
Квинт Эмилий помотал головой:
– Слишком благородная смерть для этого презренного существа. Один из моих людей принесет тебе яд, перед тем как император вернется во дворец.
Он повернулся, вышел из комнаты и закрыл дверь снаружи.
Марция уставилась в пол. Через час Коммод должен был вернуться из терм.
Термы Траяна, Рим 31 декабря 192 г.
Луций Аврелий Коммод вошел в тепидарий – бассейн с теплой водой. Эти термы возвел первый император династии, к которой принадлежал теперешний властитель. Таких бань в городе было несколько. Коммод любил отдыхать то в одной, то в другой. Громадное сооружение было наводнено преторианцами. Солдаты стояли у южной стены здания, под большими окнами, пропускавшими солнечный свет – для лучшего обогрева внутренних помещений; они заняли все залы, где располагались бассейны с горячей, холодной и теплой водой. Никто не имел права посещать термы, если туда решил отправиться император. Вечерело. Днем Коммод расправился с десятками диких зверей, а затем со множеством одурманенных или искалеченных людей – в этот раз на арене Большого цирка. Повелителю Рима все больше нравилось разнообразить свои кровавые забавы.
Рабы принялись раздевать императора, на лице его играла улыбка.
Казалось, Коммод наполняется мощью, отнимая жизнь у других. Чем больше людской и звериной крови он проливал, тем сильнее становился. И это было лишь начало. У него имелись замыслы – весьма обширные. Он закрыл глаза и вступил в бассейн. Вода обволокла тело, а затем и голову, в которой роились самые жуткие мечты.
Наконец обнаженный император вынырнул из бассейна. Он совершенно не стеснялся солдат, считая себя красавцем – точнее, прекрасным богом, из числа тех, кто прогуливается без одежды среди своих прислужников-смертных. Вскоре ему, однако, стало холодно, он вытянул руку, и раб тотчас же принес большое полотенце. Вытершись, Коммод позволил облачить себя в тогу из тонкой шерсти – этим занимались юные рабыни. Прикосновение ткани после минут, проведенных в воде, было бесконечно приятным. Он оглядел девушек, порхавших вокруг него. Прелестные, решил он, и чем-то похожи на Марцию. Что, если провести сегодняшнюю ночь с возлюбленной? Правда, та уже поднадоела ему, ибо вела себя в его присутствии как-то… беспокойно. Не настало ли время заменить ее другой? Возможно, одна из этих дев, что его сейчас одевают, окажется достойной преемницей Марции?
Коммод пошел к выходу.
Надо было как следует все обдумать.
Снаружи императора, шествовавшего в окружении преторианцев, поджидал Квинт Эмилий, верный пес. В последнее время префект позволял себе усомниться в его повелениях… сначала в амфитеатре, потом в цирке. Да и вообще, он стал исполнять приказы без малейшего воодушевления. Коммод посерьезнел и прошел мимо Квинта, не поприветствовав его. Но начальника преторианцев, похоже, не встревожило такое пренебрежение, и Коммод это отметил. Любопытно. Квинт так остро переживал все в последние недели, а теперь, кажется, вовсе не испытывает обиды. Пожалуй, стоит задуматься о его замене. Сколько префектов претория до него оказались… как бы выразиться… не на высоте? Как их звали? Клеандр… А остальных? Впрочем, какая разница? Да разве бог обязан помнить имена всех, кто ему служил? Ведь это нелепо, держать их в голове. Утомительно. Хуже того: скучно.
Покинув термы, они прошли по форуму Траяна, затем по старому форуму и наконец стали подниматься по склону Палатинского холма, где стоял императорский дворец. Оказавшись внутри, Коммод прошел через большой зал для приемов, где его многочисленные предшественники встречали царей со всего света, простиравшихся, один за другим, перед бесконечным могуществом Рима. Теперь все склонялись перед ним, Коммодом. Но все ли? Он знал, что в Сенате есть предатели. Вечно этот Сенат!.. Нужна очередная чистка. Нужно вновь показать всем, как беспредельна его власть, и покончить раз и навсегда со всеми проявлениями вероломства. Вот награда за его неусыпные заботы, за постоянные думы о Риме! О Колонии Коммодиане. Да как они смеют сомневаться в нем, в новом воплощении Геркулеса!
Император, погруженный в невеселые размышления о Сенате, не заметил, что Квинт Эмилий поотстал, задержался в приемном зале. Зато рядом с ним был Марцелл – тот самый центурион, который отличился в амфитеатре несколько месяцев назад. Он еще похвалил его перед Квинтом Эмилием… Теперь этот Марцелл – уже
