Агдика - Александр Владимирович Быков

– А что, думаешь привираю? – грозно спросила ее Матрена Ивановна.

– Нет, что вы, матушка, верю я, верю, – поспешно ответила собеседница, – бывало и у нас такое, в старые годы торговый человек Гаврила Мартынович Фетиев тоже колокольню выстроил не хуже Софийской, почитай сто лет прошло, стоит, как новая. И по себе добрую память оставил и дело Божье выправил.

– И где ж эта колокольня? – спросила Черепанова.

– Далече отсюдова, около версты, если не более, подойдете ближе, – сопровождающая махнула вперед рукой, – увидаете шатер с оконцами, она и есть.

Они прошли еще немного и остановились у ворот одного неприметного дома. Дома в Вологде были почти все деревянные на три, редко шесть окон по переду, вроде деревенских, разве что дворы не такие большие, и скотины у большинства жителей нет.

Провожатая отворила калитку, дернув за веревочку, которая приподняла расположенную с другой стороны щеколду, и все трое вошли на двор.

– Мадам Софи, французская швея, говорит, что шила для мадам де Помпадур.

– Кто это? – изумилась Черепанова.

– Сердечная подруга французского короля Людовика, не знаю, которого по счету, кажется, отца нынешнего.

– Мы далеки от этого, – пожала плечами купчиха.

Они зашли в дом, из-за печи выскочила какая-то баба, махнула поклон гостям и позвала в горницу, поближе к окошку.

– Мадама сейчас будет, оне себе куафе[37] поправляют.

В ту же минуту в горницу вошла и сама француженка: чернявая, остроносая, с быстрыми глазами. Она, видимо, узнала провожатую и, расплывшись в улыбке, приветствовала гостей.

– Бонжур, мадам, бонжур, мадемуазель, силь ву пле[38] присаживайтесь, Бога ради.

– Софи, госпожа Черепанова хочет, чтобы вы ей сшили платье по последней парижской моде. В средствах она не стеснена.

– О-ла-ла, – всплеснула руками Софи, – всегда с большим плезир[39], рады стараться.

– Ну, я не стану вам мешать, – сказала хозяйка квартиры, и, получив от Черепановой монетку, довольная вышла из дома швеи.

– Что желаете шить? – по-русски спросила Софи.

– Предложите мне что-нибудь, чего у других нет.

– С превеликим удовольствием, это есть моя работа.

Через час Черепанова, пересмотрев немало рисунков, остановила свой выбор на платье с большим декольте из ярко из зеленого барежа[40] с кружевными отделками. Агдика с завистью смотрела на купчиху, ей, как и каждой молодой девушке, хотелось выглядеть красиво и необычно. Портниха перехватила ее взгляд и тут же обратилась к Черепановой.

– Вы такая красавица, теперь в барежевом платье будете совершенно парфэ[41]. А ваша служанка в этом сарафане, ей-богу, портит вам весь вид, что люди скажут, а не скажут, так подумают? Сейчас в лучших домах лакеев одевают в ливреи, шитые настоящей золотой нитью, чтобы все видели достоинство их господина.

– И что вы предлагаете?

– Девушку надобно срочно переодеть.

– В шелка?

– Отчего же, есть много других материй, но в умелых руках и самый простой батист будет смотреться не хуже атласа.

– Хорошо, – сказала Черепанова. – Хочешь новое платье? – спросила, взглянув на Агдику.

– Да, – ответила та и покраснела.

– Ну и прелестно, – захлопала в ладоши Софи, – я бы для девушки рекомендовала вот такой фасон.

Она взяла свои рисунки и достала оттуда один.

– Вот хороший манер в английском стиле, платье на лифе, юбка в сборку, на талии «таблиер англез»[42], такой любила надевать госпожа де Помпадур[43] во время свиданий с Его Величеством и поверьте, это очень нравилось королю.

Черепанова посмотрела фасон, нашла, что ее платье выглядит гораздо богаче и согласилась.

Потом они битых два часа снимали мерки, рассуждали о конструкции корсета и, вконец утомившись, покинули дом швеи в третьем часу пополудни.

Софи обещала, что через неделю платья будут готовы. Черепанова не поскупилась на задаток, очень уж ей понравилось барежевое платье. Агдика тоже была счастлива, ведь наконец-то у нее будет настоящее господское платье, как у маркизы де Помпадур.

Пока швея занималась поиском подходящих тканей и раскройкой, купчиха вспомнила, что главной целью поездки является не посещение торговых лавок и шитье платьев, а молитвы за здоровье больного мужа. Ежедневно они посещали какой-нибудь монастырь или приход, и Матрена Ивановна истово молилась. Дошла очередь и до переведенного в Вологду Спасо-Каменного монастыря.

Отстояв службу в соборе Святого Духа, помолившись у гроба преподобного Галактиона Вологодского, она испросила разрешения приложиться к мощам Иоасафа Каменского, князя-инока, прикосновение к которым избавляло от многих хворей.

Монах велел ей подождать. Черепанова с Агдикой вышли из храма, присели на лавочку под березами.

– Галактион – настоящий мученик, – сказала купчихе девушка-алеутка, – знал, что погибнет, но не струсил и дочь свою спас. У нас таких людей уважают. А князь этот что, ел один раз в неделю и помер с голоду, какой это подвиг?

– Что ты несешь такое? – рассердилась Черепанова, – князь – святой общероссийский, а Галактион – местный, у нас в Тотьме таких трое: Максим, Андрей, и Феодосий Суморин, дальше Тотьмы про них никто не ведает, а Иоасаф прославлен всей церковью…

– Я не знаю, мне кажется, для мужчины главное храбрость, а не кротость.

Появился монах, он приблизился к паломницам и, опустив глаза, сказал, что к великой скорби прикоснуться к мощам преподобного нельзя.

– Отчего же? – не поняла Черепанова.

– Настоятель не дал благословения.

– Я же сделала вклад! – рассердилась купчиха. – Почему же такое неуважение?

– Мы бы рады, но в пожар 1774 года мощи сильно погорели, многое утрачено и пока в надлежащий вид не приведем, никому показывать не велено.

– Так может и нет их у вас, мощей-то? – с недоверием спросила Черепанова. – Остались на острове и сгорели в пламени лютом?

– Спасли мощи, – просветлев, сказал монах и перекрестился, – но пока ковчег драгоценный для них не сделают, никому глядеть нельзя. Может ваши деньги как раз на него и пойдут.

– Ну дай то Бог, – отходчиво сказала Черепанова.

Ровно через неделю они пришли к мадам Софи за новыми платьями. Все было готово, стежки ровно уложены, оборки и кружева пришиты на свои места. Черепанова примерила свое роскошное платье и осталась довольна.

– Ну, а теперь ты, – сказала Агдике, – хочу на тебя посмотреть в благородной-то одёже.

Мадам Софи помогла Агдике надеть платье, повязала на талии передник из прозрачной кисеи а ля маркиза де Помпадур.

– И не скажешь, что простушка, – ревниво заметила Чарепанова, – приодели, так теперь на благородную стала похожа. Кисейная барышня, одно слово!

– Спасибо вам, Матрена Ивановна, – склонила голову Агдика, – мне, правда, очень нравится, и я вам так благодарна.

– То-то же, – ворчливо сказала купчиха, – ладно, обновы приберегем до случая пока, – сказала, обратившись к Софи, – помогай снять красоту, упакуй и получай полный