Дассария - Абай Тынибеков
«Что же тут случилось? Кто мог так коварно расправиться с юношей и его питомцем? Здесь же нет никого», – подумал десятник, оглядывая округу. В груди заныло, и он растирал её, пытаясь успокоиться. Вскоре он зацепился взглядом за едва видневшийся вдали бугорок, что выделялся на ровном месте, и побежал к нему. На расстоянии сорока-пятидесяти шагов от дерева головой прямо в его сторону, весь покрытый пылью, лицом вниз лежал мёртвый согдийский воин, крепко сжимая одной рукой лук. От него, словно от пары змей, тянулся на юг извилистый двойной след.
– Так вот кто это сделал! Ты один из тех, кого мы разгромили несколько дней назад. Всё-таки ты сумел приползти сюда и отомстить за себя. Выходит, очень плохо мы осмотрели округу, коль не заметили тебя. Как же так! Ведь этого не должно было случиться… Я повинен в смерти Бартаза! Только я один! По моему недогляду произошла беда… – стоя у тела врага, прошептал Кантар.
Он с яростью пнул согдийца, плюнул ему в спину и зашагал обратно.
Обмыв тело Бартаза, воины погрузили его на скакуна, захватив всё оружие, и отряд двинулся к селению. Кантар, отстав, бережно взял мёртвую птицу и, взойдя на вершину холма, расстелил шкуру из шалаша и положил на неё тело орла.
* * *
Всё племя вождя Донгора прощалось с юношей по имени Бартаз. Весь народ – от малых детей до старцев – собрался у его могилы. Горю людскому не было предела. Облачённый в новые сияющие воинские одеяния, подобно полководцу, он был предан земле как истинный вождь и потомок вождя. Его друзья-ровесники семь дней не отходили от кургана, не принимая ни воды, ни пищи. На восьмой день поутру их, обессиленных и измождённых, уносили на руках отцы. Донгор десять дней в одиночку просидел под деревом, где не так давно в своём старом шалаше обитал и охотился со своей верной птицей, другом по имени Хора, его единственный младший брат, которого теперь не стало.
Глава пятая
Дассария вместе с вождём Цардаром и всеми людьми расположился в одном из удобных тенистых урочищ, отступив на безопасное расстояние от греческой дороги, как стали меж собой называть её саки, и выставив вдоль неё скрытные дозоры, чтобы следить за продвижением войск. Заколол пару лошадей, накормил воинов и, на второй день пребывания в этом месте снабдив запасом мяса, направил по всей сакской земле восемь отборных отрядов, во главе каждого из которых поставил наиболее опытного десятника, в том числе и из племени Цардара. Цель для них была поставлена одна – найти сородичей и сообщить всем вождям о том, что правитель земли массагетов и тиграхаудов призывает их к себе с войсками для противостояния иноземцам. Теперь оставалось только ждать, накапливая сведения о противнике.
* * *
Феспид, происходивший из довольно богатого и весьма знатного рода и являвшийся представителем аристократической македонской семьи, которая с самого начала поддерживала Александра, одним из первых был зачислен в ряды его конницы – нового вида войск, созданного царём Македонии Филиппом II. С той далёкой поры миновало очень много лет, и теперь, пройдя почти половину мира под предводительством самого царя Александра III, он уже стал командовать большим отрядом конных катафрактариев. Ранее существовавшее построение войск фалангами – тесно сомкнутыми многорядными шеренгами тяжёлой пехоты – очень удобное в применении на равнине и имевшее на ней сокрушающую мощь, отныне, с вступлением их в гористую местность, стало непригодным. С этого времени все войсковые подразделения были реорганизованы и раздроблены на более приемлемые и эффективные в действиях небольшие отряды, способствующие своей мобильностью выполнению самых активных операций в новых условиях. Умение принимать самостоятельные решения, развитое в полководцах в результате постоянных требований царя, отныне имело особенное значение, так как во всех густозаселённых областях, бывших персидских сатрапиях, расположенных на северо-востоке державы, местное боеспособное мужское население значительно преобладало над армией Александра, в результате чего она была как никогда уязвима и подвержена многократно возросшей опасности.
Наряду с этим определённые неудобства представляло как своеобразие здешней природы, так и устои и обычаи проживающих в этих краях народов, отчего приходилось спешно менять отдельные устоявшиеся правила, обретать иные навыки, привыкать к переменам и приноравливаться к вновь возникшим жизненным требованиям. Из далёких родных земель по приказу Александра постоянно прибывали новые воинские части, подкрепления, состоящие из новобранцев. Почти во всех завоёванных им согдийских городах по-прежнему царило недовольство присутствием иноземцев, отчего продолжали случаться, хотя и разрозненно, выступления бунтовщиков. Чаще всего они носили спонтанный характер. Силы, бросаемые на подавление таких бунтов, обычно входили в состав созданных городских гарнизонов. Порой они не могли самостоятельно справиться, и тогда на помощь спешили дополнительные войсковые подразделения, направляемые царём.
Расправа над повстанцами свершалась очень жестоко. Сотни, тысячи и десятки тысяч согдийцев уничтожались в сражениях. Не меньшее их число подвергалось казням и обращалось в рабство. Всюду лилась кровь. Пленённые крепкие мужчины под усиленной охраной направлялись на строительство города Александрия Крайняя, заложенного царём на берегу реки Яксарт, в её самой южной излучине. Нескончаемыми потоками рабы продвигались по земле к указанному месту, сливаясь там в одну кишащую массу, занятую непосильным трудом, ещё не ведая о
