Облака на коне - Всеволод Шахов

– Ну давай, говори, чего хотел показать? – Николай опёрся ладонями на столешницу и передвинул поудобнее зад.

Ободзинский, наконец, отложил перо, расплылся в широкой улыбке, обнажив разреженный верхний ряд зубов и прогудел: – Заноз нацепляешь, – чуть отодвинул свободный стул, приглашая Николая всё же сесть рядом. Придвинул к нему исписанные листы бумаги.

– А–а, статья в «Технический бюллетень Дирижаблестроя»? – Николай подёрнул подбородком и пересел на стул.

– Да, хочу чтобы ты посмотрел, вот, думаю, не слишком ли просто написано. Там статьи научные печатают с формулами, а у меня так… заметки, – Ободзинский, как–бы в подтверждение сомнений, покачался из сторону в сторону.

Николай, не медля, вслух прочитал заголовок: «Взлёт корабля», – немного приглушил голос. – «Взлётом дирижабля можно назвать процесс подъёма его с момента отрыва от земли до набора полётной высоты. Взлёт по типу может быть статический, статико–динамический и динамический.

Взлёт будет статическим, когда кораблю даётся определённый процент сплавной силы и он до полётной высоты поднимается исключительно за счёт своей статической подъёмной силы. Моторы при этом работают на минимальном числе оборотов».

Николай посмотрел на Ободзинского. Тот успел достать из ящика стола сухарь и хрумкнул. Замер, ожидая реакции Николая и, будто осознав, что что–то не так, проговорил: – Хочешь сухарик? – сделал движение, намереваясь разломить сухарь пополам.

– Ешь, ешь. Сколько тебя помню, всё сухари жрёшь…

– Ну, что делать, как разволнуюсь, так есть тянет, – Ободзинский, смущаясь, откусил еще и виновато посмотрел на Николая.

– Пока нормально, но как–то слишком уж просто, что–ли, – Николай чуть придавил уголок губы.

– Ну, я и говорю, не могу научно, поэтому тебе и показываю, – Ободзинский слегка потеребил державку пера, не поднимая её со стола.

Николай стал читать вполголоса.

«Во время статического взлёта командир не имеет возможности управлять кораблём при помощи рулей, так как в этом случае поступательная скорость корабля настолько невелика, что встречный поток воздуха почти не имеет никакого влияния на отклонённые рули высоты».

– Вот упоминаешь встречный ветер, а ты так пробовал? Мы же только в штиль на статике взлетаем, – Николай схватил перо, макнул в чернильницу и пометил в тексте, где нужно вставить пояснение.

Ободзинский, стараясь не мешать Николаю, набил табаком трубку. Первые клубы дыма хаотично рассеял рукой.

Николай мельком взглянул на Ободзинского и снова принялся читать.

«Основным типом взлёта является статико–динамический. Кораблю даётся определённый процент сплавной силы, обеспечивающий подъём до полётной высоты. Во время отрыва от земли моторы работают на малом газе. По мере подъёма обороты увеличиваются. И таким образом, командир имеет возможность приобрести нужное динамическое поддержание, регулировать скорость и сохранять нужное направление взлёта. На высоте менее половины длины корабля не рекомендуется давать положительный дифферент кораблю, так как можно задеть нижним рулём землю».

– Да, я помню, как чирканули на «Вэ–два», перепугались же все тогда, – Николай усмехнулся, – добавь, что и на высоте больше половины длины корабля, больше двух–трёх градусов дифферента, тоже опасно. Да, и опять уточни, что против ветра всегда взлетать надо.

Ободзинский кивнул:

– Только вот про динамический взлёт писать нечего, не делал я его никогда.

– Так из нас никто его не делал. Это ж только опытные пилоты в Германии умеют. Просто вставь кусочек текста из учебника, только кавычками обрами, – Николай назидательно указал пером на нужный абзац, – так нас в институте учили, хорошо бы ссылку на источник дать, но если не помнишь…

– Это можно, – Ободзинский выделил кавычками технически перегруженный абзац про моторы, призадумался, – ну да, действительно, не помню откуда выдернул, но уж больно красиво… Николай, тут вот с формулами дальше… как бы не напутать… Ну, когда в солнечную погоду… когда нагревается оболочка… пока на старте…

– А–а… ложная подъёмная сила? Неприятная штука! – Николай задумался.

– Помнишь, «Комсомолка» сильно лёгкой стала, постояв на солнце. Хоть и балласта с избытком взяли, а подняло нас со скоростью три метра в секунду.

– Помню, как моторы поддали, так дифферент пошёл… дирижабль оказался перетяжелён… когда температура к нормальной вернулась… вовремя балласт посбрасывали, – Николай вспоминал и обрывисто комментировал, – страшновато было.

– Вот, хочу и этот случай разобрать, формулами физическими обосновать и в статью впихнуть.

– Хм… тут подумать надо. Ладно, дай дочитаю.

«Взлёт в дождь не представляет никаких трудностей. Необходимо иметь дополнительный балласт, чтобы компенсировать перетяжеление от намокания оболочки. Этот балласт должен быть не менее трёх процентов от объёма оболочки».

– Вроде верно… для снегопада тоже самое, отметь, – Николай кивал, пробегая глазами по тексту.

«Взлёт с боковым ветром и по ветру производится в исключительных случаях, в зависимости от обстоятельств (высокие препятствия, взлёт из просеки, гористой местности и т.д.) в этом случае увеличивается процент сплавной силы и при первой возможности командир обязан развернуть корабль против ветра».

– У меня такого в практике не было… – Николай задумался, – Паньков что–то рассказывал, как его вбок тащило

14

– Титина, ну что ты вьёшься под ногами? Не съедим мы тебя! – Трояни присел на корточки и потрепал Титину за холку, мельком взглянул на удивлённого Визокки и пояснил: – Это когда мы на дирижабле «Италия» долбанулись о лёд на Северном полюсе… когда на следующий день осознали, что нам тут долго сидеть придётся, то сразу вопрос о еде встал. Нобиле в этот же день с нас взял слово, что мы не съедим Титину. Вот, с тех пор, я эту шутку и приговариваю.

Реакция трёх кошек на добродушное настроение Трояни оказалась незамедлительной – потянулись ластиться.

– Ну, а вы–то чего? Титину я знаю, столько с ней невзгод пройдено, а вы откуда?

Всё же погладил одну прогонистую разномастную.

– Вообще–то, только Титину и одного кота Нобиле попросил в Милан отправить!.

Из кухни донёсся топот и кудахтанье. Трояни посмотрел на Визокки.

– Что с курицей делать?

– Нобиле очень к ней привязан, – Визокки смотрел, как курица вышла из кухни и горделиво прошагала по гостиной, – говорит, интеллект у неё, в суп её так сразу не хочется.

– Где он её раздобыл? – Трояни мотнул головой, когда курица задержала на нём взгляд.

– Рассказывал, что в одной крестьянской избе под Москвой… Зашёл яиц спросить, а ему говорят, что яиц нет, но можно курицу купить. Рассказывал, так спокойно себя эта курица повела, что решил дать ей имя Доменика и оставить жить в своём зверинце.

– Да уж, чего у Нобиле не отнять, так это любовь к животным, – Трояни сделал паузу и переключился на деловой разговор: – Мне Нобиле поручил сжечь пачку писем. Я, собственно, тебя за тем и пригласил… в качестве свидетеля. Что–то