Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден

— Где они, чёрт возьми? — вслух поинтересовался Хенриксен, пока они карабкались вниз по предательскому склону.

Никто не уточнил, кто такие «они». Не только Хенриксен ожидал, что к этому моменту на них уже нападут, но Дрейк не поддавался искушению думать, будто Хранители Сокрытого Слова оставили свой пост. В отличие от других лабиринтов, в которых царила сухая тишина веков, этот казался ему живым. Разумным. Он был уверен — они здесь.

В тесных пределах этого туннеля, карабкаясь по острым, выступающим камням, он чувствовал себя почти одиноким, несмотря на вереницу людей впереди и позади него. Дрейк редко страдал клаустрофобией — заточение под тоннами земли в обвалившейся ацтекской гробнице семью годами ранее было редким исключением, — но сейчас его сердце заколотилось в груди, а паника грызла его изнутри. Его тело жаждало открытого неба и свежего воздуха, как бывало, когда он занимался дайвингом и слишком долго оставался под водой, и ему не нравилось быть зажатым в таком уязвимом для нападения месте, без возможности защититься.

Когда впереди и внизу послышалась суматоха — стук ботинок и лязг затворов штурмовых винтовок, — его желание выбраться из этого зубастого туннеля лишь усилилось. Он слышал бормотание солдат и, взглянув вниз, понял, что почти добрался. Прямо перед ним была Оливия, и он заметил, как она осторожно выбирается из-за зазубренных скал и ступает в открытый зал. Корелли, Хенриксен и наёмники, шедшие в авангарде, уже были вне туннеля.

— Что там? — спросила Джада из-за его спины.

Внизу он услышал, как Оливия резко втянула воздух, и снова посмотрел вниз, наблюдая, как она обводит всё вокруг лучом фонаря.

— Диюй, — пробормотала она почти про себя.

— Это ад, — ответил Дрейк.

Но реальность происходящего ударила по нему лишь тогда, когда он благополучно спустился и вошёл в зал — естественную пещеру с зазубренными стенами и остроконечным потолком, похожую на какую-то первобытную часовню. Там виднелись каменные алтари с вырезанными ликами китайских демонов, а вдоль одной из испещрённых стен в скалу были вделаны массивные железные крюки. Стена и пол были покрыты пятнами ужасного медно-коричневого цвета, запекшейся вековой пролитой крови и внутренностей. Это место дышало мукой истерзанных душ. Если это и не была бойня, то из всех мест, где Дрейку доводилось бывать, это было к ней ближе всего.

— О боже! — воскликнула Джада, войдя вслед за ним.

Дрейк вздрогнул от звука её голоса. За ней спустились и остальные наёмники; некоторые из них тоже выразили удивление, но большинство были слишком закалены худшими проявлениями человеческой жестокости, чтобы хоть как-то реагировать. Дрейк лишь понадеялся, что никогда не станет таким же чёрствым.

— Посмотрите на это! — крикнул Корелли, указывая на жертвенный алтарь.

По краям стола были вырезаны желоба для стока крови. Она стекала по боковой стороне алтаря и по полу в сливное отверстие, проделанное в дальней стене, рядом с выходом из пещеры.

Как бы он ни был напуган, Дрейк почувствовал, как его вены наполняет лёд: он вспомнил карту на стене в китайском святилище на Фере.

— Это лишь одна комната, — сказал он. — Есть и другие — возможно, много других.

— Нейт, посмотри сюда, — шепнула Джада.

Он обернулся и увидел, что она светит фонарём на стену, расписанную ужасающими изображениями демонов и пыток. Там были громадные мужчины с рогами и звериными лицами — Минотавры — и женщина с вуалью на лице, которая, должно быть, была версией Владычицы Лабиринта из Диюя. Несмотря на китайские иероглифы на стене и разницу в визуальном стиле, самым значительным отличием, которое Дрейк заметил между этими изображениями и теми, что они видели раньше, была огромная чаша, или ваза, в руках Владычицы. Семь рабов стояли перед ней на коленях полукругом, словно в ожидании помазания. Все они тянулись к чаше, а она, казалось, протягивала её им, будто собираясь отдать.

Хенриксен и Оливия подошли сзади. Он оглянулся на них и увидел, как Оливия один раз кивнула, будто подтвердив своё давнее подозрение, а затем отвернулась, потеряв всякий интерес. Хенриксен же задержался лишь на мгновение дольше, прежде чем тоже пошёл дальше.

Фреска их нисколько не удивила.

— Думаешь, это должен быть мёд Дедала? — спросил Дрейк.

— У меня была та же мысль, — ответила Джада.

В этот момент к ним сбоку подошёл Массарский.

— Давайте! Выдвигаемся!

Дрейк обернулся и увидел, что тот прав: Перкинс уже приказал своим людям двигаться вперёд. Хенриксен и Корелли исчезли в выходе из пыточной камеры, Оливия следовала за ними. Как и солдаты, она достала пистолет и теперь держала его у бедра. Дрейк задался вопросом, не вывела ли её из равновесия эта частичка Диюя, но, казалось, эту женщину не так-то легко вывести из равновесия.

— Спасибо, — сказала Джада.

Массарский кивнул, но не обращал на них никакого внимания. Он, Гарза и ещё несколько человек прикрывали фланг, а это означало, что они не могли двинуться дальше, пока не пойдут Дрейк и Джада. Дрейк потянулся к своему собственному оружию — десятимиллиметровому «глоку» с магазином на пятнадцать патронов — и отстегнул ремешок кобуры. Он помедлил лишь мгновение, а затем выхватил пистолет.

— Что ты делаешь? — прошептала Джада.

— Удостоверяюсь, что буду готов, когда настанет момент.

— Ты уверен, что «настанет момент»?

Дрейк кивнул.

— Он всегда настаёт.

Они с Джадой поспешили за Оливией, пригибаясь в низком выходе. Остальные ушли довольно далеко вперёд, и лишь шарканье их ботинок и пляшущие лучи фонарей на стенах выдавали их местоположение. Дрейк ускорил шаг. Он слышал, как позади идут Массарский и остальные, позвякивая снаряжением, — они тоже набрали темп.

Туннель заканчивался у узкого ущелья, футов двенадцать в самом узком месте и вчетверо шире — в самом широком. Его стены круто уходили вверх. Высоко вверху виднелся проблеск лунного света, и когда они посветили фонарями вверх, то смогли разглядеть очертания толстых корней, пробившихся сквозь камень. Стены в сотне футов над ними были покрыты мхом и лозами и усеяны белыми цветами, которые Дрейк мысленно называл пещерной чемерицей.

В стенах выше и ниже были вырезаны узкие уступы — тропинки, которые зигзагами вели вверх, к этим цветам, и вниз, в тёмные глубины ущелья. Лучи фонарей выхватывали из темноты острые скалы далеко внизу.

— Здесь был мост, — сказал Корелли.

Лучи фонарей осветили остатки деревянных опор, которые когда-то поддерживали пешеходный