Цветочная сеть - Лиза Си
Судья объявил:
— Вы признаны виновным в различных коррупционных действиях и омерзительных преступлениях. Вы отняли много жизней, за что должны поплатиться своей. Казнь состоится завтра в полдень. — Ропот прокатился по залу суда. Судья сурово посмотрел на толпу, и все тут же замолчали. — До тех пор, — продолжил он, — вы будете содержаться в городской тюрьме номер пять.
Спенсера увели.
Муниципальная тюрьма № 5 располагалась на северо-западной окраине Пекина, возле Летнего дворца, куда императорский двор перебирался в самые жаркие месяцы. Ведя машину, Питер болтал без перерыва, а Дэвид и Хулань на заднем сиденье просто отдыхали. Они потеряли день, миновав международную линию дат. По прибытии в Пекин Дэвида высадили у «Шератона» («Ради приличия», — объяснила Хулань), благодаря чему обоим удалось как следует выспаться. Хулань договорилась о встрече с доктором Ду и послом Уотсоном после визита в тюрьму к Спенсеру Ли.
Дэвид впервые оказался вдали от центра города и смотрел на окружавшую его действительность с таким же трепетом и волнением, как и Питер во время поездки по Лос-Анджелесу. Неожиданно сплошная стена хутунов сменилась лесом новых высотных зданий убогого дизайна, построенных из монолитного бетона. Балконы на них застеклили, чтобы получились дополнительные комнаты. Вглядываясь в многоэтажки, Дэвид различал белье на веревках, растения на балконах, целующихся влюбленных. Куда бы они ни сворачивали — всюду кипела жизнь. На углу улицы какой-то мужчина, присев на корточки, омывал руки и ноги водой из жестяной кастрюли. Рядом с Пекинским зоопарком торговцы предлагали воздушные шары, маленьких плюшевых панд и жестяные банки с пепси. Дэвид видел и другие лотки: с одних продавали кухонные принадлежности, с других — свечи, благовония, воду в бутылках, компакт-диски, низкие стульчики из ротанга. На всех свободных участках тротуара старухи, одетые в толстые пуховики и белые косынки, плавно мели улицу бамбуковыми метлами. На некоторых перекрестках, размахивая руками и дуя в свисток, женщины-регулировщицы давали сигналы пешеходам, разрешая переходить дорогу. На одном оживленном месте, где несколько улиц сходились в большом круге, образовался стихийный рынок: крестьяне продавали фрукты, овощи, мясо, живую птицу, яйца, а также травы и специи для приготовления пищи и лекарств. Миновав еще один квартал, Питер въехал через высокие ворота во двор тюрьмы.
В административном здании Дэвида и Хулань встретила женщина-прокурор. За стенами зала суда мадам Хуан оказалась дружелюбной и общительной. Дэвид узнал, что они с Хулань вместе работали над многими делами на протяжении последних лет.
— Инспектор Лю находит преступников и доставляет их к нам, — объяснила прокурор Дэвиду, а затем добавила, что муниципальная тюрьма № 5 обслуживает ВИП-персон.
Они миновали несколько кабинетов и тренажерный зал для персонала, затем она провела их в комнату для допросов. Вошла девушка с термосом и налила в чашки дымящуюся жидкость. Не похоже на место, на которое нацелилась бы «Международная амнистия»[68], но теперь Дэвид знал, что почти все его предубеждения насчет Китая были неверны.
Пара охранников усадила Спенсера Ли напротив Дэвида и Хулань. Ли был одет в армейское пальто, спасающее от холода.
— Как вам новые условия проживания? — спросил Дэвид.
— Кажется, все в порядке.
— С вами хорошо обращаются? — Спенсер Ли надменно вскинул подбородок, и Дэвид добавил: — Вы в трудном положении.
Молодой человек оглядел комнату для допросов — совсем не похоже на комфортную жизнь в Лос-Анджелесе.
— Мы с инспектором Лю не верим, что вы причастны к смерти тех мальчиков…
— Суд постановил, что я несу ответственность. Значит, так и есть, — наконец сказал Ли.
— Вас казнят.
Но Спенсер Ли не выглядел обеспокоенным:
— Думаете, я полетел в Китай, чтобы смыться от вас? Думаете, я настолько глуп и не догадался, что сотрудники Министерства общественной безопасности будут ждать меня в Пекине, как только я приземлюсь? Вы действительно очень наивны.
Хулань собиралась что-то сказать, но Дэвид положил руку ей на плечо. Она встала и тихо вышла из комнаты.
— Таков и был план, — продолжил Ли.
— Расскажите мне об этом.
— Мой план — повеселиться. Кроме того, я же виновен.
— Тогда позвольте поинтересоваться, — дружелюбно заметил Дэвид. — Если вы виновны, то почему сказали Чжао, что Цао Хуа свяжется с ним, когда тот вернется в Пекин?
Сомнение исказило безупречные черты Спенсера Ли, затем он снова заявил о своей вине.
Дэвид посмотрел на часы, затем на Ли:
— Вам остались всего сутки. Мы хотим помочь. — Он старался говорить обнадеживающе. — Если за преступлениями стоит Гуан Минъюнь, должны казнить его, а не вас.
— Казни не будет, — заявил Ли, к которому вернулась былая уверенность. — Я уже говорил вам. Меня защитят. У меня есть влиятельные друзья.
Хулань вернулась с телефонным аппаратом, который включила в розетку.
— Я собираюсь позвонить в министерство, — сообщила она. — И хочу, чтобы вы слышали разговор.
Она набрала номер, попросила позвать начальника отдела Цзая, объяснила, где находится, и обрисовала ситуацию со Спенсером Ли. Затем предложила:
— Давайте подадим петицию на отсрочку казни Ли.
Я уверена, что со временем мы докопаемся до истины. — Она выслушала собеседника и сказала: — Да, он не намерен нам помогать. Но пожалуйста, давайте не будем терять нашу единственную ниточку.
Она кивнула несколько раз, попрощалась и повесила трубку.
— Спенсер, — тихо сказала Хулань, — люди, с которыми вы имеете дело, вам не помогут. — Когда заключенный не ответил, она продолжила: — Я пытаюсь спасти вам жизнь. Мой начальник говорит, что подаст петицию, но вы должны мне помочь.
Молодой человек не поддался:
— Вы же китаянка, инспектор Лю. Вы должны понимать, что семья — это все. Мне ничего не угрожает. Теперь я могу вернуться в камеру?
— Если суд, по нашему настоянию, согласится на петицию, то я не сомневаюсь, что нам удастся отсрочить или отменить казнь, — сказала Хулань, когда они возвращались в город. — Между тем надо попытаться найти доказательства, свидетеля, что угодно. Если получится, Ли, возможно, поверит нам и скажет, кто на самом деле стоит за этими преступлениями.
— Возможно ли, что он прав и его не казнят?
— Кто же его защитит? Дэвид, ты сам сказал: он марионетка.
