Шкура белого бизона - Джеймс Уиллард Шульц
Она не посмотрела на меня! Я для нее значу меньше чем ничего! Моё сердце упало.
Придя в наш лагерь, немного позже, я даже не в силах был отвечать на сердечные приветствия, которыми встретили нас дядя, Женщина-Горностай и Бакли. Женщина-Горностай поставила перед нами хороший ужин, но я смог только попробовать, хотя Апси поел с аппетитом.
Она продолжала смотреть на меня, и, когда он закончил, спросила:
– Почти-сын, у тебя неприятности? Что случилось?
Прежде чем я смог ответить, Апси с хитрой ухмылкой сболтнул:
– Его милая, эта Заря, его неприятность. Когда мы сейчас подошли к ее вигваму, она шмыгнула внутрь, даже не взглянув на него…
Он ненадолго прервался, приложив ладонь ко рту, виновато глянул на меня и пробормотал:
– Хайя! Мой язык слишком быстрый!
Это смутило дядю; он отвернулся и с трудом сдержал смех. Женщина-Горностай посмотрела сперва на него, потом на меня.
– Не надо так на меня смотреть. Она не моя милая и никогда ею не станет, – сказал я ей.
– Ты ни в чём не виноват. Послушай меня, почти-сын: держись подальше от этой девушки, и тем ты избавишь нас от больших неприятностей, – ответила она.
Думала ли она на самом деле, что, если она станет постоянно это повторять, я отстану от девушки? Ха! Я не оставлю попыток, решил я, и почувствовал себя намного бодрее
Тут вошел Маленькая Выдра, чтобы навестить нас, и упомянул о том, что пикуни пригласили кутенаи спуститься и поставить свои вигвамы в их лагере, рядом со своими друзьями. Я сразу подумал – помешает мне это видеть Зарю чаще или поможет.
На следующее утро кутенаи спустились в большой лагерь, и после полудня, не обращая внимания на сердитые взгляды Женщины-Горностая, я пошёл туда.
Вигвам Жёлтого Медведя, как оказалось, стоял рядом с вигвамом Безумного Пера и Бобрихи. Ха! Мне это было на руку. Как убивший белого бизона я должен был принимать участие в церемониях, сопровождавших выделку и разрисовку шкуры, так что у меня появлялась прекрасная возможность следить за тем, куда ходит Заря, и, может быть, проследовать за ней, не привлекая внимания.
С легким сердцем я приблизился к двум вигвамам. Бобриха рядом со своим вигвамом выделывала растянутую на раме священную шкуру, очищая ее внутреннюю сторону скребком со стальным лезвием.
– Любимец Солнца, мой белый сын, садись здесь, в тени, – приветствовала она меня.
Я сел в тени навеса, который она поставила, чтобы предохранить шкуру от солнечных лучей, и она стала расспрашивать меня о нашей стычке с Перерезающими Горло. Я отвечал невпопад, потому что взглядом искал Зарю. Входной полог ее вигвама был на месте, а скрещенные шесты перед ним говорили о том, что внутри никого нет. Быть может, отец взял её с собой на охоту, подумал я. Моё сердце снова упало; мне оставалось только вернуться домой и начать делать лодку, что я давно собирался.
Между этим вигвамом и следующим, ближе к краю, была куча шестов и веток для другого навеса. Женщины любили работать под ними или просто сидеть и болтать жаркими летними днями, И вот, я уже хотел встать и уйти, когда Заря и еще две женщины пришли туда, неся ещё материалы для навеса. Я хорошо знал двух других женщин – это были жёны моего хорошего друга Два Медведя. Я был счастлив! Я мог сидеть с ними под этим навесом и без помех общаться с девушкой.
Надежды росли, я смотрел на Зарю, когда она бросила зеленые ветки, которые несла, и села отдохнуть. Она заметила меня и сразу стала смотреть в другую сторону.
Потом другие заметили меня, и одна из них сказала:
– Ха! Это ты, Красный Лис.
А другая сказала:
– Приветствую тебя, Красный Лис, убивший Перерезающих Горло. Иди сюда, садись, и расскажи нам об этом сражении.
– Да, конечно, позже, когда поговорю с Бобрихой, – ответил я, не желая казаться слишком назойливым.
Присоединиться к им мне было совершенно позволительно, потому что обе они были вдвое старше меня. Но, с другой стороны, молодому мужчине из племени Черноногих непозволительно было сидеть и беседовать с молодой женщиной, замужней или холостой, никогда, даже в присутствии ее родных.
Я продолжил разговаривать с Бобрихой. Вокруг нас ходили люди, много людей. Я мог слышать разговоры и смех Зари и ее компаньонок.
Внезапно они замолчали, и я оглянулся. Вот те на! Недалеко от них стоял молодой вождь пикуни, Красавец. На нем было накинуто красивое одеяло работы навахо, которое он сам захватил при набеге далеко на юг; его рубашка из оленьей кожи и такие же леггинсы были белы, как свежий снег; его мокасины были украшены богатой вышивкой всех цветов радуги. На плече у него висел колчан с луком и стрелами, сделанный из шкуры выдры, на боку – украшенный перьями щит, на груди висело зеркало в резной деревянной раме. Внешностью немногие могли бы с ним соперничать. Ростом он был под шесть футов, стройный, прямой как стрела, с выразительным взглядом красивых глаз и аккуратно заплётенными косами, которые едва не касались земли.
И вот он стоял и не уходил, и все прекрасно понимали, зачем! Он был здесь ради того, чтобы Заря посмотрела на него, и пришла в восхищение от того, как он выглядит и как одет. Так принято было, очень принято у Черноногих ухаживать за девушкой. И какие шансы были у меня против него, самого желанного для всех женщин мужчины?
Я вскочил и, не оглядываясь, пошёл домой.
Глава пятая
Танцор в маске
Звали моего соперника Бизонёнок, но чаще его называли просто – Красавчик. Он был одним из храбрецов, объединенных в общество Маленькие Накидки племени пикуни.
Его отец и мать умерли, Красавчик жил в вигваме своего дяди, сварливого старика по имени Три Бизона. Хотя ему было уже тридцать лет, он никогда не был женат, и никогда не проявлял интереса к женщинам. Хотя все мужья, у кого были красивые жёны – да и некрасивые тоже – очень к нему ревновали, потому что женщины не спускали с него глаз. Ведь при всём этом он мог стать главным вождём, потому что был храбрейшим из храбрых и много раз предводительствовал успешными набегами.
Будучи настоящим храбрецом, Красавчик был тщеславен, как ребёнок. Покрасоваться он любил. У него
