На Лунных островах - Франко Проспери
Из темных глубин появилось шесть, восемь, десять огромных животных, длиною в семь-восемь метров каждое. Это были какие-то непонятные тучные существа, ясно разглядеть которых не позволял скудный свет, пробивавшийся сюда сквозь двадцатиметровую толщу воды. На мгновение я подумал было, что это киты-полосатики, и приготовился погрузиться им навстречу, чтобы можно было пустить в ход фотоаппарат. Но то, что произошло в следующее мгновение, удержало меня на поверхности возле застывшего в ужасе Станиса.
Мы разглядывали хвостовые плавники этих огромных животных, свидетельствовавшие о том, что перед нами — морские млекопитающие, а в это время черепаха, о которой мы и думать забыли, появилась у нас в поле зрения; она быстро плыла, пытаясь в бегстве найти спасение. И в ту же минуту огромные, смутно различимые туши бросились вслед за пресмыкающимся. В одно мгновение они набросились на черепаху — втроем, вчетвером налетали на нее, перекатывая ее по склону рифа.
Во время этих скачков и поворотов мы увидели белоснежное брюхо нападающих животных и поняли, что это — самые кровожадные морские разбойники, во сто раз более яростные и жестокие, чем акулы, пожиратели китов — косатки, которых за их свирепость прозвали «орки», то есть «несущие смерть».
Перепуганные своим открытием, мы придвинулись поближе друг к другу, словно ища защиты. Косатки поймали черепаху и огромными зубами стали хватать ее за панцирь. Оторвали голову, ласты, и вода окрасилась кровью. В одну минуту с черепахой было покончено: она была растерзана на куски и проглочена.
Потом, сделав несколько зигзагов над местом трагической гибели черепахи, гигантские китообразные, не обращая на нас внимания, ушли в темную глубину.
— Что это было? — спросил я, как только мы очутились на берегу. — Косатки?
— Да, — коротко ответил Станис, и я понял, что ему не хочется разговаривать.
Для ясности упомяну, что косатка — гигантский представитель семейства дельфиновых. От хвоста до рыла она достигает десяти метров длины, вес ее измеряется тоннами. Она похожа на огромного неуклюжего дельфина, толщина которого составляет почти половину его длины. Верхняя и нижняя челюсти снабжены рядами острых клыков, красноречиво говорящих о характере их обладателей. Это самые кровожадные среди населяющих моря крупных животных, всегда голодные хищники, убивающие китов, кашалотов, тюленей, больших и маленьких рыб — одним словом, бросающиеся на все съедобное, что попадается на пути. В желудке молодой косатки, всего семи метров длиной, были обнаружены остатки двух моржей, десяти тюленей, семи дельфинов и бессчетного множества пингвинов.
Мы не скоро забыли об этом приключении. Мы чувствовали себя униженными пережитым страхом. Время шло, а мы все содрогались от вновь оживающего страха и чувствовали себя довольно скверно.
С того дня мы уже не могли спокойно оставаться под водой. Если б нам нужно было еще долго вести свои подводные наблюдения, я думаю, мы бы не выдержали. Мы еще раз поняли, как беззащитен человек в морской стихии. Если б только косатки заметили нас, они бы на нас бросились — и тогда…
На маленьком мысе мы обнаружили несколько могил. Под небольшими холмиками покоятся здесь тела тех, кто умер на островке Мэней. Стоят несколько крестов, над которыми бушует непогода, стирая год за годом вырезанные на них имена. Когда разыгрывается шторм, в них ударяют соленые брызги, и ветер, развеивая песок, заметает следы забытых могил. Возле этих могил особенно остро чувствуешь царящее на острове запустение. Раздающиеся здесь звуки еще более усугубляют унылое ощущение одиночества. Это тихие, протяжные звуки — стон ветра в ветвях казуарин, шелест пальм и рокот волн на песчаном берегу. Жалобно раздаются крики морских птиц в тишине ночи.
Когда крепчает ветер и гонит по улицам опустевшего селения сучья, сорванные с кровель, когда скрипят и сотрясаются двери пустых хижин, когда дыхание океана становится таким громким, что заглушает громовые раскаты в небе, когда мельчайшие соленые брызги повисают в воздухе и на острове валятся древние деревья, кажется, будто вся природа обрушивается на этот маленький обломок скалы, который все еще ведет битву с океаном.
Эта битва скоро придет к концу. И теперь уже бушующие волны нередко вздымаются над самыми возвышенными местами острова. Быть может, как только исчезнут с крестов последние следы старинных надписей, вода прорвется через коралловый барьер и поглотит сушу.
Недалеко от кладбища, в углублении, лежат, сверкая на солнце, кости тысяч морских черепах. Когда идешь по песку, под ногами все время слышен хруст ломающихся скелетов. Кажется, что шагаешь по древнему полю битвы или по месту ужасной катастрофы, некогда разом уничтожившей тысячи перепуганных черепах. На многих панцирях — следы человеческого оружия. Белые черепашьи остовы лежат теперь рядом с могилами тех, кто некогда употреблял в пищу этих огромных рептилий, а вокруг над маленьким мысом царит глубокая тишина.
Мы покидали атолл ночью, когда в ярком свете луны полузарытые в песок останки гигантских пресмыкающихся отсвечивали голубым фосфоресцирующим блеском. Весь островок окутывала тьма, и только огромные черепашьи панцири отражали свет луны. Мы отошли уже на несколько миль от берега, но все еще заметно было вдали голубоватое пятно над самой водой.
Это было последнее, что мы видели, покидая архипелаг Космоледо.
Глава двадцать третья
Альдабра
