Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Под конец жизни у Дмитрия Донского оставалось два крупных соперника – Тверь во главе с князем Михаилом и суздальско-нижегородские Константиновичи. Две эти болячки не давали покоя умирающему князю. Были, конечно, еще Новгород и Псков со Смоленском, но до них пока не доходили руки. Что же касается Орды, то Москва продолжала, пока было возможно, пользоваться ее расположением.
Смоленское побоище. О чем не решился написать ни один русский историк
Раз уж речь зашла о Смоленске, хотелось бы ненадолго остановить внимание на одном из эпизодов, связанных со смоленским князем Святославом Ивановичем, княжившим в 1359–1386 годах. История, которую я расскажу, покажется, без сомнения, дикой, но за непомерной жестокостью князя Святослава скрывалась не только его патологическая страсть к насилию. В ней, в этой истории, отразилась многовековая привычка русской власти к социальному господству. Состоит она в том, что русские князья отличались природной враждебностью к низшему сословию. Для них – и Святослав Иванович это подтвердил – важно было повиновение и верность черни своему сюзерену. В противном случае князья давали волю своему негодованию, и вот к чему это могло привести.
Преступление, инициатором которого стал смоленский князь Святослав, произошло в апреле 1386 года. Вместе с двоюродным братом Иваном Васильевичем и своими детьми Глебом и Юрием Святослав решил отвоевать у Литвы бывший смоленский город Мстиславль и наказать переметнувшихся на литовскую сторону обывателей.
По дороге к Мстиславлю смоляне, как пишет летописец, «много зла, идуще, учинили земле литовской». Иных литовских мужей они хватали, мучили разными способами и убивали; иных мужей, жен и младенцев сжигали в избах; других, разобрав стену храма от верха до основания, ставили тесно от угла до угла, вложив их руки меж бревен, так что люди висели на зажатых руках по всем четырем стенам до самого верха. Разъяренные каратели жгли эти храмы огнем. Младенцев они натыкали на копья, других, подцепив, вешали на жердях.
После этих немыслимых для нормального человека поступков смоляне подошли к Мстиславлю1137. Черные тучи сгустились над жителями города, но, на их счастье, через одиннадцать дней осады к Мстиславлю подоспели литовские князья Скиргайло, Корибут, Лугвен (все трое – дети Ольгерда от тверской княгини Ульяны Александровны) и Витовт. Войско смолян было разбито. Святослав смоленский и его брат Иван погибли в сражении1138.
Преступления против человечности сами по себе вызывают отвращение. Не потому ли русские историки предпочитают замалчивать подобные события? Уж очень ярко они контрастируют с героическим ореолом, которым ученые наделяют русских князей. Вот как, к примеру, описывает инцидент под Мстиславлем словарь Брокгауза и Ефрона: «Святослав Иванович был одним из самых энергичных князей; все время его княжения прошло в непрестанной борьбе то с Москвой, то с Литвой; он и его сын употребляли геройские усилия, чтобы спасти самостоятельность Смоленского княжества, но безуспешно: они погибли в сражении под Мстиславлем»1139. А вот цитата из другого русского словаря: «За Иваном Александровичем следовал сын его Святослав Иванович, все княжение которого наполнено геройскими, но безуспешными усилиями спасти независимость Смоленского княжества. Мстиславльская битва, в которой погиб Святослав Иванович, поставила Смоленскую землю в полную зависимость от Литвы»1140.
Как видите, Святослав смоленский предстает в этих отрывках патриотом и героем своего народа.
На мой взгляд, патологическая жестокость смоленских князей и их русских дружин свидетельствует об обратном. По старой русской традиции, Святослав Иванович вымещал злобу против своих личных врагов (в данном случае против Литвы) на «подлом» сословии, с которым у русов и их сановитых потомков редко когда складывались добрые отношения. Летопись называет казненных Святославом людей литовцами, но это не так, ведь его карательная экспедиция двигалась по бывшей Смоленской области. Свои жуткие злодеяния смоленские князья совершали на русских землях, лишь недавно захваченных Литвой. Иными словами, они уничтожали собственный народ!
Святослав смоленский проявил непомерную жестокость даже по меркам своего негуманного времени. Но и другие русские князья – далекие потомки русов-завоевателей – тоже прибегали к злодеяниям. Русская правящая корпорация заметно изменилась к концу XIV в.: в ней усилились авторитарные тенденции, произошло расслоение княжеского рода и так далее. Но в отношении к податному населению Руси, к ее великорусскому народу у русской знати сохранялись прежние традиции господства и аристократического презрения.
Глава XXIV
Московская экспансия при Василии I
Как уже говорилось выше, в своем завещании Дмитрий Донской распорядился Русской землей, как своей отчиной, и на этом основании передал все территории, на которые имелся ханский ярлык, старшему сыну Василию I в наследство.
С.М. Соловьев назвал поступок Донского неслыханной для своего времени вольностью. Но факт оставался фактом, после вокняжения Василий Дмитриевич стал обладателем множества завоеванных, купленных, присоединенных и не присоединенных Москвой земель. Кроме наследного Московского удела ему подчинялись Звенигородское и Галицкое княжества (через брата Юрия), Можайск и Белоозеро с его обширными волостями (через брата Андрея), Дмитров и Углече Поле (через брата Петра), Переславль и Кострома (через княгиню Евдокию)1141.
Василий Дмитриевич, не будучи испорчен высокой моралью, заметно превосходил своего отца умом и уже в начале княжения показал, на что способен человек с творческим подходом к делу. Василий чтил заветы отцов-основателей Московии1142, каждый из которых внес посильную лепту в строительство московского авторитаризма. И точно так же, как и его досточтимые предки, новый московский князь обладал удивительной способностью втираться в доверие к ордынским царям. При первой же встрече он так очаровал (и озолотил, конечно) Тохтамыша, что кроме ярлыка, за которым он прибыл на Волгу, получил от него земельные подарки в виде Нижнего Новгорода, Городца, Мещеры, Тарусы и Мурома1143. Однако обо всем по порядку.
Страсти по Нижегородскому княжению
На следующий год после того, как прибывший из Орды татарин Шахмат возвел Василия I на Владимирский трон – формальности, как видим, еще были в чести – молодой князь поехал на Волгу налаживать связи и оплачивать коронование.
В ходе этой поездки помимо прочего решилась судьба Нижегородского княжества. Остро нуждаясь в деньгах, Тохтамыш продал Василию Дмитриевичу права на нижегородское княжение, хотя ранее с тем же успехом уступил их нижегородскому князю Борису Константиновичу1144, родному дяде Василия. В Москве знали о сделке с
