Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов
Месть за потерянную колонию
Потеря Новгородом южно-эстонских колоний не означала, однако, что новгородцы полностью отказались от их возврата. В 1250-е гг. Александр Невский все больше занимался делами великого Владимирского княжества и все меньше помогал новгородцам в их войнах.
Но они и сами действовали решительно. Ради восстановления власти над Дерптом многие готовы были пойти на риск.
Один из эпизодов борьбы Новгорода за его старую колонию относится к 1262 году. Новгородцы сумели тогда добиться мира с Литовским княжеством. Это было не так-то просто, ведь Литва считалась главным врагом Новгорода и вела с ним разорительные войны. И все же ради совместного похода на Дерпт злейшие враги на время помирились и стали друзьями.
Новгородцы также привлекли к нападению полоцких и владимиро-суздальских князей. Согласно Новгородской летописи старшего извода, завоевывать Дерпт отправились: «новгородцы с князем Дмитрием Александровичем»; приглашенные низовские князья Константин и Ярослав «со своими мужи»; полоцкий князь Товтовил, «с ним полочан и Литвы 500, а новгородьского полку бещисла, только бог весть»750.
Тогдашний Дерпт казался неприступным из-за каменных стен в три ряда и множества защитников. Но, как подчеркнул летописец, «честнаго креста сила <…> низлагает неправду имеющих».
Иначе говоря, из-за огромного перевеса в числе и храбрости нападавших Дерпт, на горе его жителям, пал после первого же штурма. Русские и литовцы ворвались в город. Начались массовые убийства, дома сжигались вместе с женщинами и детьми, все товары, которым не имелось счета, были отняты и разделены между солдатами, множество дерптцев попало в плен751. Новгородский летописец сожалел о погибшем при штурме крепости добром муже Петре Мясниковиче. Увы, ему не пришло в голову оплакивать тела убиенных жителей Дерпта.
Попытка захватить Северную Эстонию. Преступление под Раковором
К сожалению для новгородцев, падение Дерпта не принесло им иных доходов кроме грабежа. Город быстро восстановился. Южная Эстония снова вернулась под власть дерптского епископа.
Тогда Новгород решил отыграться на северной части Эстонии. Собрав большие силы, новгородцы двинулись в район города Везенберга, известного по русским летописям как Раковор. В XIII в. эта прибрежная полоса эстонской земли, что в 300 км от Новгорода, включала области Вирумаа и Харьюмаа и принадлежала датскому королю752.
Любопытно посмотреть, как новгородское вече выбирало направление предстоящего похода. Брать Раковор было решено не сразу. Мнения участников веча поначалу разделились. Одни хотели ограбить Литву, другие Раковор, а третьи – только представьте! – призывали напасть на русский Полоцк753.
По большому счету, новгородцам было безразлично, кого грабить. Полочане, литовцы, эсты – все годились для разбойного налета.
После злейшей «распри» решено все же было двинуться в Северную Эстонию. Новгородцы увидели перед собой цветущий, полный изобилия край. Они с жадностью разорили эстонские деревни, но взять города не смогли, так как плохо подготовились к походу и не имели при себе стенобитных машин. Да и сил для штурма у них не хватало.
Вернувшись домой, новгородцы послали весть о богатых ракоборских городах во Владимир и Суздаль, а сами занялись починкой штурмовых орудий на владычном дворе, изыскав для такого случая умелых мастеров754.
Новое русское войско, готовое к походу в Северную Эстонию, доходило до 30 тысяч человек755.
Рига, Дерпт и другие ливонские города старались предупредить новгородцев, что в Прибалтике в последнее время налаживается выгодная торговля, война же может разрушить крепкие экономические связи, от чего пострадает и сам Новгород. Прозвучал голос разума, но его призыв не был услышан.
В феврале 1268 г. объединенные силы Новгорода, Пскова и низовских князей вторглись на территорию Северной Эстонии. Армия разделилась на три потока («разделишася на три пути») и приступила к захвату эстонских поселений («много множество их воеваша»)756.
Воевали, в основном, с мирными жителями.
В новгородской летописи и у В.Н. Татищева имеется описание страшного по своей откровенной жестокости поступка, совершенного новгородцами в отношении местных жителей. Множество эстов укрылось от них в пещере. Русские три дня думали, как заставить туземцев сдаться, и природная смекалка подсказала решение.
Из соседней реки новгородцы прокопали рукав и направили воду в пещеру. Находившиеся в ней люди бросились к выходу и падали, зарубленные русскими мечами. Как сказано в летописи: «Они же избегоша из пещеры, и тако их всех иссекоша».
Зачем нужна была такая жестокость, спросите вы? Источники дают лишь одно объяснение – эсты укрылись в пещере вместе со своим богатством. Теперь же после их «иссекновения» все ценности убитых достались новгородцам («а богатство их все взяша и пойдоша к Ракобору»)757. Так интерпретирует события В.Н. Татищев. Новгородская летопись уточняет, что взятые у эстов «товары» пошли на оплату участия в войне низовской армии («товар новгородцы князю Дмитрию весь даша»)758.
18 февраля 1268 г. под Раковором состоялась крупнейшая битва объединенных новгородских и низовских полков с немецкими крестоносцами. Она закончилась «пирровой» победой русской стороны. «Бысть сила велика русских князей, им же числа несть», – писал В.Н. Татищев. Битва была страшной, и русских погибло так много, что из их тел образовались целые кучи. В стане нападавших боялись, что настал их конец, но в последний момент немцы дрогнули и побежали759. Преследовать их не было ни сил, ни желания.
Русская армия потеряла под Раковором шестую часть личного состава (5 тысяч убитых) и вернулась в Новгород, ограбив Северную Эстонию до нитки, но не сумев превратить «датских» эстов в своих данников.
После этого знаменательного события продвижение Новгорода в страны Балтии остановилось.
В 1269 г. немцы с большим войском («в силе велице») напали на Псков и захватили часть псковско-новгородских территорий на границе с Эстонией.
В ответ новгородский князь Ярослав Ярославич начал собирать низовское войско на Колывань. Помимо сонма владимирских князей к Ярославу присоединился великий владимирский баскак Амранаг с другими татарами. Участие ордынцев в предстоящем походе показалось немцем плохим знаком, и они спешно заключили с Новгородом мир.
Пограничные споры были разрешены. Нарва с округой, из-за которой возникали частые распри, получила статус новгородской провинции760. За Новгородом остались его основные, исконные, если можно так выразиться, земли, но дорога в Прибалтику была для новгородцев перекрыта761. Потерпев поражение на западном направлении колонизации, торговая республика сосредоточилась на расширении своих северных и восточных владений.
