Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова
Благоевич отвернулся к окну.
– Почему ты решился помочь мне, Томислав? Ты ведь не знал, ради чего мы едем в Вену…
– Не знал, но кое-какие догадки имел. А когда увидел этих трех девушек, то мне все стало ясно. – Он вздохнул. – Диана, когда я только начал свою карьеру стоматолога, то работал в кабинете, располагавшемся неподалеку от Ткалчичевой улицы. Тогда там каждый второй дом был борделем. Самыми знаменитыми были «Под зеленой лампой» и «Белая ладья». Многие девушки из тамошних заведений приходили ко мне на прием. Поэтому, когда я увидел тех трех девиц, выдававших себя за проституток, я не сразу, но понял, кто они на самом деле.
Диана подошла к мужу.
– Я не должна была брать эти бумаги – я сказала, что это слишком опасно, и отказалась. Но мне приказали все равно ехать, чтобы просто забрать заказанные бормашины, ведь отказ от поездки навлек бы еще большие подозрения. Ты же видел, что я согласилась только под дулом пистолета.
– Я это понял. Так же, как я понял, что она не колеблясь пристрелит тебя, если ты не согласишься. Если бы она убила тебя, то она убила бы и частичку меня. Поэтому я и решил помочь тебе.
Диана заглянула мужу в глаза:
– И не жалеешь об этом?
– Может быть, когда-нибудь и пожалею, но не сейчас. – Он обнял Диану и нежно поцеловал.
Минуту спустя он удивленно спросил:
– Почему ты улыбаешься?
– Потому что только сейчас поняла, что люблю тебя, – и Диана так же очень нежно поцеловала мужа.
Они долго стояли, не разжимая крепких обьятий. Диана и Томислав обожали своего маленького сына. Но между супругами не было любви, поначалу их брак нельзя было назвать счастливым. Но вот спустя столько лет к ним пришла любовь, пришла вопреки всему – войне, разрухе, лишениям, человеческим горестям и страданиям. И это было чудом!
Глава 11
В тюрьме с женой маршала
Посетитель, который первым заявился в клинику на следующее утро, и выглядел, и вел себя странно. Не говоря ни слова, он сразу подошел к стоматологическому креслу и плюхнулся в него, а когда Томислав начал осматривать его, принялся вертеть головой, высматривая что-то в кабинете.
– Кто здесь Д-Диана? – заикаясь, спросил наконец он.
Диана покосилась на него. Этот человек не был ей знаком. Она определенно никогда с ним не встречалась.
– Это я, – сказала она наконец.
Странный пациент замолк. Но когда Благоевич принялся сверлить его зуб, он вдруг резко повернул голову к женщине:
– Вам привет…
– Да сидите же спокойно! – не выдержал стоматолог. – Иначе бур проткнет вам щеку!
Мужчина сконфуженно замолчал. Хмурясь, Благоевич начал сверлить дальше. Но мужчина опять стал искать взглядом Диану и произнес:
– Вам привет от… – Бульканье воды и жужжание дрели сделало его слова неразборчивыми.
Благоевич в сердцах выключил бормашину.
– Что вы хотите сказать?
– Я должен сказать это ей. – Мужчина указал глазами на Диану.
Бурча что-то себе под нос, Благоевич выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.
– Вам привет от Ивана, – сказал странный мужчина.
Мозг Дианы лихорадочно прокручивал возможные варианты развития событий.
– От Ивана-мясника?
– Нет, от Ивана Краячича.
– Кто вы? – нахмурилась женщина.
– Я спустился с гор… пришел из леса… партизанского. – И мужчина назвал наконец пароль, который перед расставанием оставил ей Краячич.
– Почему вы сразу не сказали? Заставили врача убежать…
– Я не знал, как надо себя вести в таких местах.
Диана выскочила из кабинета и увидела мужа, который заваривал кофе.
– Томислав, боюсь, это надолго…
– Я понял, – не оборачиваясь, ответил Благоевич. – А зуб долечить ему надо? Или так и уйдет с открытой дыркой?
– Потом, Томислав, потом… – Диана торопливо вернулась к посланцу Краячича. – Что он просил передать? Как у него дела, кстати?
– Борется, как и все мы. Недавно был ранен, но не тяжело. По-настоящему тяжело сейчас другому человеку. К которому Краячич и хочет вас направить. Вы ведь знакомы с Гертой Хаас?
Диана сразу вспомнила темноволосую женщину с осунувшимся лицом, с которой встретилась на вечере поэзии фон Ромберга.
– С женой Тито?
Посланец Краячича кивнул.
– Что с ней?!
– Ничего хорошего. Она осталась в Загребе на подпольной работе, выполняла важные задания, но недавно ее арестовали и поместили в тюрьму на улице Франье Рачкого, 9.
Диана вздрогнула. Она хорошо знала это массивное мрачное здание неподалеку от загребского кафедрального собора и площади бана Елачича. Как и многие жители хорватской столицы, предпочитавшие обходить его стороной, – при одном взгляде на это жутковатое сооружение включался сигнал тревоги. У тех, кто оказывался там, было слишком мало шансов выйти невредимыми.
– Пока с ней обращаются достаточно корректно, поскольку видят в ней немку. Но все может измениться в любой момент… Тито мечтает обменять ее на какого-то пленного усташского или немецкого офицера, но сейчас партизан самих теснят со всех сторон, и о пленных не может быть и речи. И доступа к ней тоже нет, поэтому вся надежда только на вас – что вы сможете прийти к ней для оказания стоматологической помощи. И сообщите ей, – кулаки партизана сжались, – что муж помнит о ней и делает все, чтобы она оказалась на свободе.
Диана представила, как могла бы сама очутиться в тюремном застенке, и по спине ее пробежал холодок. Это могло бы случиться еще в Австрии.
– Я готова, но как сделать так, чтобы из всех стоматологов Загреба выбрали именно Томислава и меня и разрешили нам посетить Герту?
– Это самый сложный вопрос. Но наши товарищи уже работают над этим. Главное, чтобы вы были на месте, когда поступит нужный сигнал.
Охранники на входе в тюрьму проверили документы Дианы и Томислава, тщательно осмотрели инструменты и материалы, которые они захватили с собой, и только после этого разрешили им зайти вовнутрь. Затем их завели в еще одну маленькую комнатку, где заставили отдать все документы, деньги, часы, автоматические ручки и даже расческу, которую прихватил с собой Томислав. Их еще раз придирчиво осмотрели и ощупали каждую складочку и каждый шов одежды, и только потом повели вперед по гулким каменным коридорам.
У Дианы было тягостное ощущение, что с каждым новым шагом они погружаются на новый уровень преисподней – все ниже и ниже.
Их ввели в небольшое помещение, в центре которого стояла допотопная бормашина и потрескавшееся стоматологическое кресло. Запылившаяся лампочка без абажура давала слишком мало света, чтобы можно было нормально работать. Томислав попытался включить лампу рядом с бормашиной, но она, похоже, перегорела.
