Адъютант Бухарского эмира - Виктор Иванович Носатов
Взбешенный неудачей эмир заторопился в тронный зал. Что ни говори, а там его с нетерпением ждали более благодарные и почтенные, чем эта дикая кошка, люди. Верная свита и дорогие гости — герои джихада. И он должен, несмотря ни на что, сменить гнев на милость и говорить в их адрес умные и добрые слова.
«Да-а-а, — подумал про себя он, — тяжела же ты, царская доля».
Дверь в тронный зал отворилась, пропуская эмира, до того неожиданно, что несколько секунд в зале стояла мертвая тишина. Его Высочество успел усесться на трон, прежде чем со всех сторон послышались возгласы, восхвалявшие его величие и красоту.
Еле уловимым движением руки эмир подозвал к себе визиря и, когда тот нагнулся, что-то шепотом сказал.
— Достопочтенные воины ислама, духовные лица и гости, Его Высочество эмир благословенной Бухары соблаговолил созвать всех вас для того, чтобы еще раз отдать дань уважения моджахедам ислама, которые вот уже в течение нескольких лет под зеленым знаменем священной войны борются с неверными. В этом большом и важном деле лучшая зашита — остроотточенная сабля. Ибо Аллах сказал: «Я создал вас, воины ислама, лучшими из творений мира и назначил мусульман быть повелителем всего, что есть на земле и на небе». Разве кто-нибудь может устоять против благородной ярости правоверных мусульман, поставивших на алтарь победы самое дорогое, что у них есть, — свою праведную жизнь? Уничтожайте врагов ислама, гоните их из Бухары. О великий Аллах, дай нам силы и мужество победить неверных и восстановить во всем мусульманском мире твою волю! Ом-м-ин!
— Ом-м-мин! — разноголосо поддержали пожелание визиря правоверные.
— Смерть неверным!
— Огнем и мечом пройдем по земле, занятой Советами, — кричали одни.
— Уничтожим всех большевиков и их приспешников, предателей ислама, — кричали другие.
Возгласы не прекращались до тех пор, пока эмир не поднял руку.
— В этот торжественный день Мы, Наше Высочество, пожелали одарить моджахедов Ислама, особо отличившихся на полях сражения с неверными. Достопочтенного Ислам-бека Мы награждаем халатом с нашего плеча.
Сразу же после слов эмира медленно отворились двери, и в зал вошел рослый нукер, неся на вытянутых руках драгоценный халат. Ислам-бек принял царский подарок, с достоинством поблагодарил хозяина и тут же облачился в пурпурный халат, богато расшитый золотом.
Остальные подарки от имени Его Высочества раздавал визирь.
Не остался без внимания эмира и новоиспеченный дживанчи Темир-бек. За блестяще проведенное учение он получил из рук самого повелителя Бухары золотые карманные часы.
После окончания приема все были приглашены на торжественный обед. В просторном зале, стены которого были сплошь задрапированы белым с серебряными узорами шелком, длинные столы ломились от самых изысканных и экзотических яств.
Эмир явно хотел поразить гостей роскошью. Золотые и серебряные подносы, чаши, кубки стояли вперемешку с посудой из тонкого китайского фарфора. Дорогие вина из подвалов эмира подавались в стеклянных и металлических сосудах самой вычурной формы. На огромных серебряных подносах благоухали самые разнообразные блюда из нежной баранины, телятины и дичи. Середина стола была уставлена всевозможными сладостями — от засахаренных фруктов до рахат-лукума, любимого лакомства эмира.
Из-за бархатной занавеси слышалось сладкозвучное пение царских наложниц.
Как самого дорогого гостя Ислам-бека посадили вместе с самыми приближенными сановниками эмира, а Темир-бека, то и дело поглядывающего на свои новенькие часики, рядом с афганским консулом Закир-Шахом. Их познакомил Ислам-бек во время небольшого перерыва перед застольем.
Сначала консул лишь молча улыбался, слушая светскую болтовню своего нового знакомого о блестящих победах Повелителя Локая. Но, осушив подряд несколько пиал кумыса, он стал разговорчивее. А узнав, что Темир-бек по национальности локаец, он несказанно этому обрадовался. И также неожиданно разоткровенничавшись, рассказал о том, что родился в бедной локайской семье на севере Афганистана, что в детстве по воле Аллаха был взят на воспитание эмиром Хабибулой-ханом, отцом нынешнего афганского правителя. Жил при дворе, там вместе с сыновьями эмира получил достаточно хорошее образование. Когда повзрослел и набрался некоторого практического опыта, Хабибула-хан направил его консулом в Бомбей. Проработав там несколько лет, Закир-Шах был отозван в Кабул, работал в МИДе. Вскоре после восшествия на престол Аманулла-хан направил его Генеральным консулом в Ташкент, где он до настоящего времени и трудится в меру своих сил и возможностей…
— Ну и как там поживают большевики? — наобум задал первый пришедший на ум вопрос Темир-бек.
— Это отдельный разговор, и если он вас, молодой человек, интересует, то мы можем поговорить об этом в другое время и в другом месте.
— Хорошо, — решил не форсировать события дживанчи. Но тем не менее за пустыми разговорами о красоте дворца и гостеприимстве эмира он то и дело подливал кумыс в пиалу соседа.
— Вы знаете, — неожиданно разоткровенничался консул, — мне удалось сделать вашему эмиру поистине царский подарок. И теперь он должен, нет, он просто обязан одарить меня халатом со своего плеча, так же как он только что одарил вашего названого отца.
Темир-бек сделал удивленное лицо и, словно умирая от любопытства, спросил:
— Какой же подарок вы, достопочтенный консул, сделали эмиру?
— Так получилось, — с удовольствием начал он свое повествование, — что из Ташкента в Кабул я добирался в одном караване с достопочтенным бухарским купцом, давним моим знакомым. Во время длинного пути купец обмолвился, что везет в Кабул луноликую таджикскую красавицу, которую купил по случаю у одного разбойника, издавна славящегося поставками прекрасного товара для гаремов сильных мира сего. На последней ночевке перед прибытием в Кабул купец выгнал из комнаты всех своих помощников и, предварительно завесив куском полотна окно, сдернул покрывало с сидящей в углу девушки. Несмотря на бедные одежды, горянка оказалась краше самых прекрасных гурий и пэри, разгуливающих по сказочным садам Шахерезады. «Для кого ты везешь такую красавицу?» — спросил я. «Я еще не определился, может быть, продам в гарем губернатора, а может быть, кому-то из сановников самого афганского эмира». — «Никому не говори об этой гурии. Не дай Аллах кому-то раньше времени узнать об этой девушке: отберут, и ты за нее даже таньгу не получишь, — предупредил торговца я и предложил: — На днях я встречаюсь с эмиром Бухары и сам порекомендую ему твою горянку».
Купец был искренне рад такому повороту событий. А дальше все произошло так, как давно должно было произойти. По прибытии в Кабул я нанес визит вежливости эмиру Бухары и заодно рассказал ему о своей луноликой находке.
Радости эмира не было предела. Он сразу же, не скупясь, передал мне мешочек золотых. Вот
