Соленые огурцы - Михаил Сергеевич Максимов
Нельзя сказать, что Саша был человеком доверчивым, скорее, наоборот. Любую новость или знание, он сначала аргументированно отвергал, будто бы старался доказать самому себе и всему миру, что он умнее и просто так его не проведёшь, но в те моменты, когда масштаб истины становился больше, чем Сашина голова, он сдавался. Так и сейчас, проведя два часа в раздумьях, приводя доводы и аргументы самому себе, поискав в Интернете информацию о подобных письмах (половина источников утверждала, что это очередной развод, а другая, что всё это правда, и на Марс мы летим встречаться с аннунаками и рептилоидами, чтобы создать новый вид человекообразных), Саша пришёл к выводу: письмо настоящее и ему будет плевать на мнение окру жающих, он летит. Написав короткую записку и привязав её к лапе голубя Владимира, он отправил его к своей супруге Галине. Мобильные телефоны были давно запрещены указом президента как «греховные игрушки, присланные зарубежными врагами народа».
С немного безумными и горящими новой идеей глазами Саша налил папин травяной чай, сделал глоток и понял: это, возможно, последний раз, когда он пьёт чай на этой планете.
Глава вторая, в которой Сашины родители отпускают его скрепя сердце
В воскресенье Саша решил сообщить радостную новость родителям. Они жили в пяти километрах от города, в деревне «Оклахома». Название своё деревня получила благодаря американоповёрнутому главе сельсовета. По этой же причине за деревней был недостроенный хайвей для перегона скота, у домов цвели аккуратно подстриженные полутораметровые лопухи и репейники, а все жители были обязаны говорить с южноамериканским акцентом. Девиз штата-побратима «Труд побеждает всё» красовался на въезде с небольшим изменением, относящимся скорее к каждому из её жителей: «Труд побеждает всех». По трудовой повинности восемьдесят процентов натуральных доходов деревенские обязаны были передавать главе сельсовета, а тот куда-то в город на поддержку нацпрограммы «Огород семьи – оборона страны». Скорее всего, именно поэтому власти и терпели странные выходки главы сельсовета.
В родительский дом Саша приехал на санях, запряжённых школьниками. Подработать таким способом «на карманные расходы» считалось нормальным. «Главное, чтобы уроки по истории Отечества не пропускали», – говорил директор школы.
Расплатившись мотком шерстяной ткани, полученной в качестве зарплаты, Саша вошёл в тёплые сени и постучался.
Дверь открыл Сашин папа:
– Привет! Май сан! – воскликнул он, улыбаясь во весь рот. Следом в дверях показалась мама.
– Вай не предупредил наус? Заходьи милый! – обхватив с двух сторон Сашины плечи, родители завели его сразу на кухню. Мама в спешке стала накрывать на стол, папа же сел на табурету у окна, наблюдая за этой суматохой. Саша быстро поведал про свои планы на ближайшее будущее, про полёт на Марс, про то, что это мечта всей его жизни, и он верит, что действительно улетит. Потом он замолчал в ожидании реакции родителей. Мама поставила на стол сковороду с зажаренными в печи воробьями, глубоко вздохнула и заговорила, глядя Саше в глаза и душу (только мамы так умеют делать), напрочь забыв про акцент:
– Тебе что это в голову взбрендило? Какой Марс, Саша? У вас в городе там все с ума посходили, что ли? Ваше поколение вообще зажралось совсем. У нас в молодости даже электричества не было, а у вас и по четвергам, и по субботам с девяти до часу жги лампочки, сколько хочешь. Внуков тебе рожать надо, государство вон на третьего ребенка по пачке масла выделяет в месяц! Пачка масла в месяц, Саша! А ты…
– Но мам!
– Не перебивай мать! – мама недовольно кинула в тарелку перед Сашей пару воробьев, – не нравится в городе, так к нам переезжайте, мы с отцом птиц выращиваем, картошку, нам помогать будете повинность выполнять. Отец, ты чего молчишь?
Папа поправил съехавшие очки, попытался что-то сказать, но мама его перебила:
– Вот всегда так, слова из тебя не вытянешь. Сынок, мы же тебе хорошего желаем только, ты вот помнишь, кем в детстве хотел стать?
– Космонавтом, – неуверенно ответил Саша.
Мама даже в лице переменилась. И точно, она вспомнила, как маленький Саша, нацепив мотоциклетный шлем, бегал по дому и «приземлялся» на неизвестных планетах, счастливый, излучающий свет откуда-то изнутри. Не все ли дети такие? Не всем ли взрослым хочется хоть на секунду вернуться в это состояние? А сейчас, очевидно и известно, в том мире, в котором они вынуждены жить, в котором будут жить и её внуки, шанс обрести это состояние близится к нулю.
– Космонавтом… – повторила мама и обессиленная медленно села рядом с папой. Взгляд её немного затуманился.
– Космонавтом… Знаешь, сынок, я совру, если скажу, что полностью тебя поддерживаю, но и противиться не буду. Если это всё реально, то материнское благословление ты получаешь. Отец! Чего молчишь?
Папа видно тоже нерадостно принял эту новость, тем не менее, сходил в спальню, нашёл спрятанные в шкафу с одеждой свои майорские часы с компасом и вручил их Саше, молча. Видно было, что родители, всё-таки, отпускают Сашу, хоть и скрепя сердце.
Саша задумчиво дожевал воробья и ушёл.
Глава третья, в которой Сашин начальник похож на медведя
Понедельник. В кабинете заместителя старшего начальника 3-ей кадастровой степени службы организации деятельности «НЧС» (сокращено, в кабинете Сашиного начальника) было холодно. Отопление отключили давно, а установленную у окна буржуйку ещё не начали топить, ждали поставок кизяка из дружественного Пуркменистана. Сашин начальник сидел в нескольких тулупах, шапке и огромных рукавицах. Лицо начальника было потеряно в бороде, и всем своим видом он напоминал дикого медведя. Между рукавицами была зажата ручка, и было забавно смотреть со стороны на попытки начальника подписать какой-то приказ
– Александр, – сказал начальник, не отрываясь от своего занятия, – что за херня?
Сашин начальник если и ругался, то всегда по делу, а дела у начальников есть, как известно, всегда.
– Увидел твоё заявление об уходе, – не поднимая глаз, продолжил начальник, – в нём сказано, что ты собрался лететь на Марс.
– Да, собрался. Я участвую в планетарной экспедиции.
– Я понимаю, что платим мы мало и не всегда деньгами, чаще всего. Штрафы у нас большие за нарушения распорядков: за чихание, частные походы в туалет, моргание больше тысячи раз в час. Но не обязательно при этом ловить «шизу».
– Я абсолютно адекватный, это реальный шанс… – начал было парировать Саша, но начальник его перебил:
– Или тебя в Монголию переманивают, что ли? Снуют туда-сюда эти монголы херовы. Ну и какая разница, что у них телепорты даже используют в быту, у нас-то не хуже: вода, вон, бесплатная, по средам. Ты эти глупости брось мне, понял? – впервые начальник поднял свой взгляд на Сашу, взгляд колючий, как мороз в кабинете.
Сашу этот взгляд прямо до костей пробрал, да настолько, что он подумал, а может и правда это он с ума сходит. И письмо – это просто спам, неотсортированный почтовой программой. Но как же мечта? Как же Марс? Если существует хоть самая маленькая вероятность, что это всё реально, то этим надо попытаться воспользоваться.
– Я не буду менять своего решения, я увольняюсь и лечу на Марс! – произнес Саша, придав интонации как можно больше воодушевления и гордости.
– Марс. Александр, короче так: ты либо забираешь заявление, либо принудительно отправляешься на терапию, там тебе мозги быстро прочистят, про психонасильную помощь в курсе? Срок тебе до пятницы. А сейчас идёшь в отпуск, без содержания и сожаления. Марш отсюда.
Саша послушно вышел из кабинета, стараясь максимально сильно при этом хлопнуть дверью, но на эти случаи, видимо, к косяку было прибито несколько слоёв войлока. Поэтому хлопок не получился, зато в душе у Саши росла уверенность в том, что он последний раз переступал порог этого кабинета.
Глава четвёртая, в которой Сашу освещают СМИ тремя микрофонами
Во вторник Саше снился сон. В нём он будто бы гулял в поле и наткнулся на стаю стервятников, которые были
