Кузя - Виктор Александрович Блытов
Посидев немного с раненым, Кузьма заглянул в кабину. Вертолет шел на значительной высоте и командир экипажа, вцепившись в штурвал, еле выдерживал вертолет на курсе. Волосы его, высовывавшиеся из-под шлема, трепало ветром.
– Идем в Ханкалу! – пояснил командир Кузьме. – У нас раненный, да и вертушка подбита! – пояснил Кузьме бортмеханик, – дотянуть бы, а то керосина маловато. Перебило топливный насос левого бака.
Кузьма с болью вглядывался в огоньки, светящиеся где-то внизу.
– Прошли Урус-Мартан! – командир вертолета посмотрел на Кузьму и мотанул головой, – откуда ты, подполковник, все знаешь? Если бы не ты, гореть бы нам всем в ущелье!
Кузьма виновато покачал головой.
Когда вертолет приземлился в Ханкале, то у посадочной площадки их уже ждала машина скорой помощи. Когда на носилки спустили штурмана, командир вертолета закурил и подошел к Кузьме, присевшему на скамейку рядом с посадочной площадкой.
– Слушай, подполковник, а что писать то в оправдаловке? Ведь спросят, где группу высадил? Где обстреляли?
Кузьма подумал немного. Его волновали мысли, как попасть на объект. Документы он оставил, как положено в разведке, у Суворова и не представлял, как он теперь без документов сумеет проехать через столько постов.
– Что ты сказал? – рассеяно переспросил Кузьма.
– Так это, что писать в объяснительной про высадку группы и место обстрела?
Подъехал УАЗик с техниками и инженерами в коричневых комбинезонах, которые облепили аварийный вертолет со всех сторон.
– А чего писать? Пиши, что высадил где положено, когда уходил – обстреляли. Про меня ни слова. И своих предупреди еще разок. Все, мол, сделал, как положено, как партия приказала в лице любимого ЦК. Людей высадил, и они целые и выполняют задание и это главное. А дальше будем действовать по обстановке.
Кузьма направился к узлу связи.
Дежурному по связи группировки невысокому старлею Кузьма представился и попросил связать с начальником узла связи «Следопыт».
Услышав по телефону знакомый голос Суворова, Кузьма коротко изложил ему проблему и попросил срочно прислать за ним БТР с его документами.
К 9 утра Кузьма был в части и докладывал Вересову обстановку по работе агентов в Урус-Мартане, куда он успел заскочить на обратной дороге.
Недовольный Вересов проинформировал Кузьму, что при высадке вертолет был подбит, тяжело ранен штурман и что произошло с группой – пока неизвестно. Во всяком случае, самолеты-разведчики следов ночного боя не обнаружили, кроме сгоревшей листвы на склоне Черной горы. И в базе объявлено положение «Туман», когда из уходящих на операцию никто не имеет права общаться даже с другими спецназовцами, а не то, чтобы ездить в город.
Кузьма оправдывался как мог и в конечном итоге Вересов поставил ему на вид.
Сложнее было объясниться с Алексеем.
– Ну, что скажешь? Ведь я виноват во всем и прежде всего, что разрешил тебе слетать на вертолете.
Кузьма отвел Алексея в сторону.
– На основном месте высадки была засада и крупная! Еле ушли, но людей высадили нормально. Извини, Алексей, больше ничего тебе объяснять не буду. Меньше знаешь – крепче спишь, но предатель у нас в руководстве. И это вынуждает на неординарные действия.
Алексей потрогал заклеенный пластырем лоб Кузьмы.
– Больно?
– Больно здесь! – и Кузьма постучал по груди.
– Если в назначенное время группа Кравчука не выйдет на связь, – спокойно сказал Алексей, – то я буду вынужден обо всем доложить Вересову, в том числе, о твоем полете.
К двенадцати часам группа Кравчука вышла на связь и сообщила условным сигналом, что у нее все нормально. Высадку второй группы попросили перенести на одни сутки и изменить место высадки, о чем доложат дополнительно.
Кузьма, узнав об этом, глубоко вздохнул, а Алексей, улыбнувшись, посмотрел на Кузьму и исподтишка показал ему кулак.
Вечером на связь вышел Борзоев и потребовал доложить результаты переговоров с Москвой. Вересов вплотную занялся с Нарышкиным подготовкой организации встречи. Борзоев назначил встречу опять в районе Рошни-Чу.
Алексею Бармотину было поручено заниматься вместе с Каноковым бандподпольем в Урус-Мартане и при мечети и конкретно эмиссаром из Иордании или Сирии Каноковым Салехом. А Кузьма занимался подготовкой отправки второй группы «Скиф-2» прапорщика Мышастина, капитана Нефедова и группы Носова Николая Николаевича. Всего во второй группе должны были идти пятнадцать человек: трое из отряда спецназа Нефедова, пять человек из «Снежного Барса» во главе с прапорщиком Мышастиным и семь человек из «Тамани» во главе с Носовым. Также необходимо было отправить пять лошадей, продовольствие, груз взрывчатки.
Вечером уехали на встречу с Хутиевым один БТР, в котором были Вересов и Нарышкин. Охрану осуществляли старший лейтенант Петров со старшим лейтенантом Шавадзе из «Снежного Барса». По договоренности по радиосвязи должна была состояться встреча с Хутиевым, на которой должно быть определено направление дальнейших действий по реализации достигнутых ранее договоренностей. Дальнее охранение осуществлял Семенов на трех БТРах с первым взводом.
– Николай Николаевич, привези мне Осиповича с Вороненко! – попросил Кузьма, провожая Вересова на задание, – душа болит за них.
– А может, они просто время затягивают? – предположил Алексей, – наши пошли в горную Чечню и им выгодно сделать вид, что ведут переговоры.
Вересов молча кивнул и сел в БТР. Они с Нарышкиным были без знаков различия, в простой солдатской форме, без оружия и даже без бронежилетов. С собой Нарышкин имел свой маленький чемоданчик. Встреча должна была состояться в селении Рошни-Чу в доме старосты поселка. Но, как и прошлый раз, БТР на полдороге по связи попросили свернуть на проселочную дорогу, где их уже ждали два УАЗика, в одном из которых был сам Борзоев. Он дружески обнял вышедших из БТРа Вересова и Нарышкина и сказал, что дальше они поедут на УАЗах, так безопаснее.
Вересов приказал Петрову проинформировать Бармотина и ждать его возвращения, замаскировав БТРы в зеленке.
Километров через десять УАЗы остановились и Борзоев предложил Вересову и Нарышкину далее следовать по едва заметной, ведущей наверх, тропинке в густой зелени пешком. Первым пошел сам Борзоев, за ним двигался Вересов, за ним Нарышкин со своим портфельчиком, а за ним известный по прошлой встрече молчаливый Нухаев Умар. Лица встречавших чеченцев были встревоженными, и они шли молча. Из оружия у всех были только, видимо, пистолеты и ножи.
Через пару километров запахло легким дымком.
– Шашлыки для гостей жарят. Немного отдохнем и поговорим! – пояснил Борзоев.
Вересов также молча кивнул.
– А где мой друг Алексей и его друг Кузьма Гусаченко? – спросил, не оборачиваясь, Борзоев.
– Вы сами сказали, что на встрече должен был быть я! – ответил, глядя под ноги, Вересов, – они на базе ждут моего возвращения.
Борзоев еле слышно рассмеялся.
– А зачем пытались
