Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей
На данный момент отпущены только те люди, чья личность была установлена и кому не предъявлены политические или уголовные обвинения. Оставшиеся в лагере будут подвергнуты тщательному изучению, и в каждом случае с ними поступят в соответствии с результатами расследования. Для начала были ликвидированы полторы тысячи евреев. Ежедневно на казнь отправляются новые. Что касается оставшихся в лагере неевреев, то началась ликвидация преступников, функционеров, азиатов и т. д.
Однако из-за опасений по поводу потери значительной части рабочей силы Минска в результате голода и эпидемий время, отведенное Небе для убийств, было сокращено, и большинство гражданских интернированных, включая многих евреев, были освобождены между 10 и 12 июля{275}.
Директива ОКХ, изданная 25 июля, чуть более чем через месяц после начала кампании, еще более радикализировала немецкие меры по «умиротворению». В ней обращалось внимание на «предполагаемое развертывание партизанских отрядов в нашем тылу», а также на «общее подстрекающее воздействие столпов жидобольшевистской системы». Далее в ней говорилось, что «нападения и акты насилия любого рода» против немецкого личного состава и имущества, а также любые попытки таких нападений должны «беспощадно подавляться силой оружия вплоть до уничтожения врага». В случае если немецкий персонал встретит пассивное сопротивление или не сможет задержать исполнителя (исполнителей) актов саботажа, против городов и деревень следовало немедленно принимать «коллективные насильственные меры». (Нужно отметить, что ссылка на «пассивное сопротивление» отсутствовала в аналогичном пункте о коллективных мерах в предыдущем Указе о военной подсудности.) «Подозрительные элементы», продолжала директива ОКХ, должны были передаваться в руки айнзатцгруппам исключительно на основании их «расположения и отношения», даже если за ними не обнаруживалось серьезных преступлений. Беглые военнопленные подлежали немедленному расстрелу; приказывать им остановиться не требовалось. Любые формы действительного или предполагаемого неповиновения должны были пресекаться жестоко и без колебаний{276}.
Белоруссия
Географическим центром преступлений против советского гражданского населения при облавах на партизан была Белоруссия. Несмотря на приведенные выше майский указ ОКВ и июльский приказ ОКХ, в 1941 г. немецкие оккупационные войска сравнительно редко применяли коллективные карательные меры. Из 5295 белорусских населенных пунктов, которые были уничтожены или пострадали в ходе немецких расправ, совершенных в рамках антипартизанских операций (в них погибло более 147 000 жителей), только 3 %, то есть около 150, приходятся на 1941 г.; это прямо связано с ограниченной активностью партизан в первый год войны. Из 628 деревень, в которых немцы пытались уничтожить все население и в которых в общей сложности было убито около 83 000 человек, в 1941 г. такая участь постигла только 12 (с 1628 жителями). Пресловутая общая директива ОКВ от 16 сентября 1941 г., предусматривавшая казнь от 50 до 100 заложников в отместку за смерть немецкого солдата на оккупированных территориях, мало что изменила в этом отношении{277}.
Конечно, каждое из этих массовых убийств 1941 г. несло неизмеримые страдания. Первое случилось в Аблинге, в соседней Литве, всего на третий день вторжения. Солдаты 291-й пехотной дивизии убили в общей сложности 42 мирных жителя – 33 жителя Аблинги и 6 жителей близлежащей деревни Жвагиняй, а также еще 2 мужчин и 1 женщину. Это убийство было местью за смерть двух немецких велосипедистов, погибших там накануне. Около 20 жителей выжили, в том числе женщина с раненым пятимесячным ребенком, которая сумела выползти из ямы с трупами после того, как уехали немцы. Деревня была сожжена дотла. Та же участь постигла литовскую деревню Швендуна, где военнослужащие вермахта в качестве «возмездия» расстреляли 11 человек{278}.
В некоторых белорусских деревнях число погибших от немецких расправ лета 1941 г. было значительным: 436 – в Святой Воле, 123 – в Великой Гати (обе в Ивацевичском районе), 250 – в Придорово (Брестский район) и 300 – в Запесочье (Житковичский район). Хотя эскалация массовых преступлений в борьбе с партизанами и не отразилась на росте числа разрушенных деревень, она была подготовлена в сентябре и реализована в октябре. Как мы уже видели, эта интенсификация проявилась и в политике, проводившейся против евреев и военнопленных, особенно после того, как командирам на местах и руководству в Берлине стало ясно, что блицкриг провалился и достигнуть окончательной военной победы над Советским Союзом в 1941 г. не удастся. Эти соображения навели на опасения, что моральный дух партизан и стойкость гражданского населения могут укрепиться. Потому задача уничтожить возможную опасность, исходившую от потенциальных партизан, до наступления весны казалась тем более важной. Например, в тылу группы армий «Центр» к концу сентября 1941 г. было уничтожено в общей сложности 24 668 предполагаемых партизан. Только в октябре эта цифра составила 14 265 человек, а в ноябре – 14 037. В декабре были убиты 6063 предполагаемых партизана, а в январе и феврале 1942 г. – в общей сложности 4224. По состоянию на 1 декабря 1941 г. общее число погибших составило 52 970 человек, а на 1 марта 1942 г. – 63 257 человек. Потери немцев при этом составили 638 человек{279}.
Все эти подсчеты осуществлялись самими немецкими войсками. По словам одного из тех, кто представлял рапорты, начальника тыла группы армий «Центр» генерал-лейтенанта Макса фон Шенкендорфа, в 1941 г. «каждый день в среднем ликвидировалось по 300–400 партизан». Учитывая приведенные выше цифры, и в особенности соотношение погибших немцев и советских партизан (1: 99), конечно, нельзя говорить о том, что жертвы уничтожались «в бою». Военные части, действовавшие в тылу группы армий «Центр», за 1941 г. «ликвидировали» от 300 до 400 человек в день – почти столько же, сколько убивала за то же время (численно гораздо меньшая) айнзатцгруппа B. Подразделения СС и полиции, напротив, осенью 1941 г. уничтожали относительно мало предполагаемых партизан; причем осенью это количество как раз снизилось. Например, четыре полицейских полка и две бригады СС сообщили о меньшем количестве убитых партизан и коммунистов в октябре и ноябре, чем в сентябре. Однако, как и в случае с жертвами антипартизанских операций вермахта, большинство убитых, по всей видимости, были безоружными гражданскими лицами. Например, с 18 октября по 18 ноября кавалерийская бригада СС расстреляла «2120 партизан и подозрительных лиц», но сообщила о захвате только 5 пулеметов и 116 винтовок. Айнзатцгруппа B сообщала, что к концу ноября были уничтожены в общей сложности 1300 «партизан». Зондеркоманда 7а, например, в начале октября во время операции в районе города Демидова арестовала 693 человека в возрасте от 15 до 55 лет, из которых 438 человек (в основном крестьяне-колхозники) были освобождены, 72 бывших красноармейца отправлены в лагеря для военнопленных, а остальные (не менее 183 человек) расстреляны или повешены как «партизаны и коммунисты»{280}.
Эскалация насилия одновременно против советских партизан и евреев в конце лета и начале осени 1941 г. привела к смешению двух этих преследуемых групп. Именно упомянутый выше Макс фон Шенкендорф инициировал проведение печально известного семинара по антипартизанской войне. Итогом прошедшей в Могилеве 24–26 сентября встречи стал лозунг «Где партизан, там и еврей, а где
