Гестапо. Миф и реальность гитлеровской тайной полиции - Фрэнк Макдоноу
Некоторое время он [Фидлер] был членом «Стального шлема» [националистической проармейской организации] и нескольких католических молодёжных организаций. Он получил католическое образование. В 1935 году он выступил с речью в пивном зале, но был освобождён из тюрьмы в 1937 году. Он живёт в доме родителей, усердно работает на хлебопекарне, является членом Германского трудового фронта (DAF) и участвует в ежегодных сборах пожертвований в фонд «Зимней помощи». Гестапо поддерживает его заявление.20
Неизвестно, был ли удовлетворен его иск.
Донос чаще всего использовался по личным причинам. Семейные и неженатые пары, а также родственники супругов регулярно фигурируют в материалах дел гестапо. Донос мужа на жену был необычным явлением, но чаще жены доносили на мужей. Гестапо не всегда было легко установить точную причину, по которой жена доносила на своего партнера. Домохозяйка из Мангейма сообщила гестапо, что ее муж отпускает оскорбительные комментарии о нацистском режиме. Его взяли под «превентивное заключение» до дальнейшего расследования. Выяснилось, что женщина хотела убрать мужа с дороги, чтобы продолжить любовную связь с молодым солдатом, не находящимся на службе, в семейном доме.21 В другом случае были замешаны два врача.
Жена обвинила мужа в проведении нелегальных абортов. Это привело к его аресту, допросу, суду и осуждению. Он был приговорён к восьми месяцам тюрьмы. Его карьера была разрушена. Обвинение было правдой, но по мере расследования стало ясно, что истинным мотивом его доноса в гестапо была месть. Жена была заражена венерическим заболеванием от мужа, который состоял с ней в любовной связи и отказывался её прекратить. После освобождения мужчина начал бракоразводный процесс на том основании, что его жена нарушила клятвы доверия, обычно ожидаемые от супруга. Судья удовлетворил развод и признал женщину виновной, тем самым лишив её права на алименты.22
В делах гестапо часто присутствовала знакомая сюжетная линия, связанная с доносом жены на мужа. Жена изображала из себя верного члена Национальной общины, хорошую мать и верную жену, которая просто хотела, чтобы гестапо наказало явного политического диссидента. Реальность часто была совершенно иной. Большинство мужей были разоблачены по моральным причинам. Часто они имели любовные связи или были хроническими и жестокими алкоголиками, чьи браки балансировали на грани развода.23
Типичный случай начался 10 мая 1939 года, когда «фрау Хоф» донесла на своего мужа в Дюссельдорфе. Она заявила гестапо, что её муж «левый. Я больше не могу этого выносить. Он постоянно проклинает правительство. Он говорит, что никогда не станет национал-социалистом. У него заряженный пистолет, и он часто угрожает застрелить [меня]». В её заявлении содержались и другие обвинения. Её муж завёл роман с местной проституткой. Он неоднократно оскорблял её, пил без учёта всех обстоятельств и был безработным. Она также не могла заниматься с ним сексом, поскольку он был «венерически болен». Гестапо тщательно расследовало эти обвинения. Герра Хофа попросили изложить свою версию событий. «Я должен отрицать все предъявленные мне обвинения», — заявил он гестапо. «Донос моей жены — это всего лишь акт мести [моей жены], которая, по-видимому, хочет от меня избавиться. Это неправда, что я избивал свою жену». В отчёте гестапо отмечалось: «Из всего этого эпизода можно сделать вывод, что фрау Хоф сделала эти заявления, чтобы избавиться от мужа. Герр Хоф предупреждён. Нет оснований для дальнейшего расследования. Он оштрафован на десять рейхсмарок за хранение неразрешённого оружия».24
Офицеры гестапо, как правило, не считали жён из рабочего класса, таких как «фрау Хоф», надёжными свидетелями. Они считали, что антинацистские высказывания, сделанные гражданами Германии дома, не представляют серьёзной угрозы для режима. Зачастую было невозможно установить, делали ли мужья антинацистские заявления, в которых их обвиняли. Аналогичным образом, гестаповцы зачастую закрывали глаза на леденящие душу рассказы жён о психологическом, словесном и физическом насилии, которому подвергались в этих неблагополучных браках.
Женщины часто доносили на других членов семьи, особенно на родственников. Эти случаи участились во время войны. Обычно это были жёны военнослужащих, имевшие любовные связи с иностранными рабочими. Как отмечалось в докладе СД: «Последствия супружеской неверности жены солдата, как правило, тяжки. Мужья на фронте беспокоятся, когда соседи рассказывают им об изменении поведения их жён». 25 В письмах домой немецкие солдаты часто выражают беспокойство по поводу верности оставленных ими жён. Они не могли соответствовать идиллическому образу верной, самоотверженной жены и матери, созданному нацистской пропагандой. Гестапо считало, что незаконные любовные связи жён солдат, сражавшихся на войне, подрывают моральный дух. В таких случаях гестапо могло стать дисциплинирующим и морализаторским органом.26 Из 10 000 немецких женщин, отправленных в концентрационные лагеря во время войны, значительную часть составляли замужние женщины, осужденные за участие в «запрещенных контактах» с «неарийцами», обычно иностранными рабочими или солдатами.
Один случай начался, когда женщина нашла тайник с письмами в доме своего брата, явно указывающими на то, что ее невестка была вовлечена в сексуальную связь с французским рабочим по имени Мишель Жиро. Она сообщила об этом одновременно своему брату Эриху и в гестапо. Ее невестка Роза Деезер (родилась в 1916 году) жила в Дуйсбурге, когда ее арестовало гестапо 2 февраля 1943 года.27 Роза изложила гестапо свою версию событий. Она работала продавщицей и была замужем с восемнадцати лет за Эрихом, который воевал в составе вермахта на Восточном фронте. Она познакомилась с Жиро в феврале 1942 года в Детмольде, в доме друга семьи, у которого она гостила, пока ее муж находился в гарнизоне города. Она лишь очень коротко разговаривала с ним во время своего пребывания. В сентябре 1943 года она снова гостила у той же семьи, на этот раз восемь дней, вместе со своими детьми.
Однажды вечером она пошла выпить с Жиро, и позже той же ночью пара занималась сексом вместе. В последующие месяцы она часто возвращалась, чтобы встретиться с Жиро в Детмольде. Она была без ума от своего французского любовника. «Я влюбилась в него», — откровенно призналась она. Во время следующего визита она сказала Жиро, что беременна, но это была ложь. Она хотела, чтобы он дал ей денег на покупку платья, и думала, что эта ложь может побудить его сделать это. Роза сказала, что причиной, по которой она вступила в роман с Жиро в первую очередь было то, что ее муж был жесток по отношению к ней до того, как он вступил в армию. Она призналась, что
