Гестапо. Миф и реальность гитлеровской тайной полиции - Фрэнк Макдоноу

Целью жестокой волны нацистского террора было не только уничтожение ключевых функционеров КПГ, но и предупреждение рабочего класса о смертельной опасности, которая грозила ему, если он продолжит помогать коммунистам. 2 февраля 1934 года Йон Шер, член Политбюро КПГ, был убит гестаповцами в своей камере, оставив Франца Далема единственным руководителем КПГ на свободе. Остальные ключевые фигуры, за исключением заключенного Эрнста Тельмана, уже бежали в изгнание. В эпоху нацизма ряд стран стали убежищем для изгнанных немецких коммунистов, в частности, Франция, Голландия, Бельгия и особенно коммунистический Советский Союз.

Члены КПГ считали СССР образцовой коммунистической системой.20 Согласно статье 22 Конституции СССР 1925 года, политическое убежище предоставлялось любому, кто был вынужден покинуть свою страну из-за «революционной деятельности». На практике визы выдавались только активным и проверенным коммунистам.21 По оценкам, 3000 членов КПГ жили в изгнании в Советском Союзе после прихода Гитлера к власти. Многие ведущие немецкие эмигранты останавливались в роскошном отеле «Люкс» в Москве, где также находилась резиденция Коминтерна. Сталинская Россия не оказалась тем безопасным убежищем, которое немецкие коммунисты идеалистически предполагали. Из шестидесяти восьми ведущих деятелей КПГ, бежавших из гитлеровской Германии в Советский Союз, сорок восемь были убиты. В целом, 70 процентов немецких коммунистов-эмигрантов были убиты в жестоких политических чистках Сталина. Сталинский режим считал их слишком преданными идеям интернационализма, закреплённым в Коминтерне, или же представлял их сторонниками идей Льва Троцкого. Весьма иронично, что Сталин несёт ответственность за большее количество смертей ведущих деятелей КПГ, чем Гитлер.22

Лишь незначительному меньшинству немецких коммунистических эмигрантов удалось вернуться в Германию живыми. Вернувшиеся сталкивались с административными преследованиями и попадали под пристальное внимание гестапо. Луиза Фёглер (род. 1904) была одной из вернувшихся немецких эмигранток. Она жила в Советском Союзе с 1931 года со своим мужем Карлом, слесарем, который был активным членом КПГ в эпоху Веймарской республики.23 В 1937 году Луиза, портниха по профессии, жила в общежитии в Дюссельдорфе для репатриированных немцев, когда гестапо начало расследование ее жизни в изгнании в СССР. Луиза происходила из богатой австрийской семьи среднего класса, но они подвергли ее остракизму после того, как она вышла замуж за немецкого коммуниста и переехала в Советский Союз. В 1936 году пара подала заявление на получение советского гражданства, но российские власти им отказали. Луиза не дала гестапо никаких объяснений относительно того, почему прошения пары о гражданстве были отклонены. По возвращении в Германию Карл был немедленно объявлен гестапо «врагом государства» и помещён под «охрану» в местный концлагерь. Его так и не освободили.

Гестапо допросило ещё нескольких немецких эмигрантов о деятельности Фёглеров в СССР. В январе 1938 года Йозеф Зольмиц и его жена представили изобличающие улики против пары. Они заявили, что были активными коммунистами во время проживания в Советском Союзе. Луиза написала две антинацистские статьи, опубликованные в советских газетах. В одной из них были подробности её четырёхнедельного отпуска в гитлеровской Германии в 1936 году. Рабочий класс, писала она в статье, голодал, а её бывшая родина изображалась как «один большой концентрационный лагерь». В августе 1938 года Алоизия Карн, которая также знала пару по их жизни в Ворошиловграде на Украине во время их изгнания, была допрошена сотрудниками гестапо в Вене.24 По её словам, пара была «убеждёнными коммунистами» всё время, что она знала их в России. Зарубежное отделение нацистской партии (Auslandsorganisation NSDAP-AO) также подтвердило, что пара писала антинацистские статьи, которые появлялись в советской прессе.

Луизу Фёглер четыре раза допрашивали в гестапо. Она признала, что её муж Карл был активным членом КПГ в Германии до их отъезда. Карл был предан прежде всего делу Советов в борьбе с нацистской Германией. Она также не отрицала своих симпатий к коммунизму и СССР. Она подтвердила, что действительно посетила Мангейм на четыре недели летом 1936 года. Продажа недвижимости, принадлежавшей супругам в этом городе, была главной целью этого визита. Во время поездки у неё сложилось впечатление, что безработица в гитлеровской Германии оставалась очень высокой, несмотря на всю нацистскую пропаганду. Она отрицала, что когда-либо писала антинацистские статьи в советской прессе.

Луиза заявила, что показания супругов Зольмиц следует игнорировать. Она отметила, что госпожа Зольмиц не только была еврейкой, но и завидовала новым платьям, которые она привезла из Германии. Луиза утверждала, что госпожа Зольмиц посмотрела на неё, когда она была в одном из новых платьев, и сказала: «Вы прекрасный пример процветания немецкой экономики». Все обвинения, выдвинутые супругами Зольмиц, были продиктованы личной злобой, добавила она. Гестапо решило принять версию событий, изложенную Луизой. В августе 1938 года было решено не предпринимать дальнейших действий против Луизы, но ей было рекомендовано не работать в компаниях, связанных с военной промышленностью.

На этом история не закончилась. В августе 1941 года представительница организации «Немецкая женская работа» (Deutsches Frauenwerk), поддерживавшей нацистов, отправила в гестапо письмо, касающееся Луизы. В нём говорилось, что она всё ещё живёт в Дюссельдорфе вместе со своей девятилетней дочерью и работает портнихой, имея весьма богатую клиентуру. Луиза Фёглер описывается в письме как «умная, хорошо образованная и осторожная». Однако этому противопоставлялось утверждение, что она «ведёт себя как коммунистка», хотя никаких конкретных подробностей о том, что это значит, не приводилось. В письме также подчёркивалось, что Луиза близко подружилась с некой «госпожой Селлихт», русской женой другого немца, вернувшегося из Советского Союза, муж которой также содержался под стражей по подозрению в коммунистической деятельности. Автор письма настоятельно рекомендовал гестапо установить за этими двумя женщинами самое пристальное наблюдение на том основании, что они «явно симпатизируют коммунистам».

В сентябре 1941 года гестапо ответило. В нём отмечалось, что Луиза и госпожа Зеллихт в течение последних шести месяцев находились под пристальным наблюдением сотрудников гестапо и функционеров нацистской партии, но никаких доказательств их коммунистической деятельности обнаружено не было. В письме также говорилось, что Луиза поддерживала тесные контакты с местным лидером нацистской партии, который поддержал петицию об освобождении её мужа, всё ещё находившегося в нацистском концентрационном лагере.25

Трудно сказать, оставалась ли Луиза коммунистической активисткой. Она, несомненно, поддерживала сталинский режим, живя в СССР. Историки, изучавшие причины возвращения немецких эмигрантов в Советский Союз, подчёркивают, что страх перед сталинскими репрессиями и разочарование в Советском Союзе были двумя ключевыми мотивирующими факторами.26 Однако Фёглеры вернулись только потому, что их просьба о предоставлении советского гражданства была неожиданно отклонена. Тот факт, что столько времени было уделено наблюдению за личной жизнью Луизы, говорит о том, что