Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей
Советские евреи: вторая волна
В начале 1942 г. немецкие истребительные подразделения на оккупированных территориях Советского Союза приступили ко второй, еще более масштабной чистке. Она продолжалась в течение всего года, хотя ее масштабы и сроки варьировались от региона к региону. Контекст, в котором началась вторая волна расстрелов советских евреев, сильно отличался от контекста первой волны, прошедшей летом и осенью предыдущего года. Ванзейская конференция 20 января 1942 г. расчистила путь к централизованному общеевропейскому массовому убийству евреев на различных землях, оккупированных Германией. Техническое усовершенствование газовых фургонов для «эвтаназии» обеспечило убийцам новые возможности. Такие фургоны уже использовались для убийства евреев на оккупированных советских территориях с ноября 1941 г. Между тем первый лагерь смерти в Хелмно (Кульмхоф) в Вартеланде вошел в строй в начале декабря 1941 г., а массовое убийство евреев генерал-губернаторства было запущено в середине марта 1942 г. в центре уничтожения Белжец, который первым был оснащен стационарными газовыми камерами{140}.
Немцы и их союзники на оккупированных территориях Советского Союза создали в общей сложности 822 еврейских гетто, более половины (442) из которых находились на Украине. В течение 1942 г. в Литве, Белоруссии и Украине многие гетто были ликвидированы после уничтожения того, что осталось от еврейских общин. В то же время оккупационные войска активизировали усилия по истреблению евреев в сельской местности, часто убивая их под предлогом антипартизанской войны. Согласно отчету Инспекции вооружений вермахта, в некоторых местностях, например в рейхскомиссариате «Украина» (он был создан 1 сентября 1941 г. под гражданским управлением), массовые казни так и не прекращались и продолжались без перерыва, за исключением коротких организационных задержек, с середины 1941 до середины 1942 г. В них были задействованы в основном подразделения полиции порядка, а помогали им украинские вспомогательные подразделения и, согласно отчету Инспекции вооружений, «нередко, к сожалению, добровольно военнослужащие вермахта»{141}.
Ко времени возобновления немецких операций по уничтожению евреев на оккупированной советской территории весной 1942 г. многие мобильные подразделения, занимавшиеся истреблением евреев, были преобразованы в стационарные посты (некоторые – еще осенью 1941 г.). Это было связано, с одной стороны, с назначением гражданской администрации на некоторых оккупированных территориях, а с другой – со стагнацией немецкого наступления и военными неудачами вермахта. Как и в других случаях с айнзатцгруппами на оккупированных советских территориях, частичное преобразование в стационарные посты произошло не одновременно для всех подразделений. Например, в айнзатцгруппе С создание стационарных постов произошло позже, чем в айнзатцгруппах А и В. Кроме того, не все команды айнзатцгруппы С стали стационарными подразделениями: тогда как EK 5 и SK 4b были преобразованы в стационарные посты (теперь они стали называться командами полиции безопасности), дислоцированные в Киеве и Сталино (ныне Донецк) соответственно, EK 6 и SK 4a сохранили свои функции мобильных подразделений. В случае айнзатцгруппы D было сформировано только одно стационарное подразделение. Кроме того, во время второй волны убийств айнзатцгруппы были усилены служащими жандармерии – полицейскими из сельских общин Германии – и полицейскими, набранными на месте. Эти формирования помогали в депортации евреев из гетто в лагеря уничтожения и участвовали в операциях по розыску евреев, которые смогли избежать первой волны массовых убийств и скрыться{142}.
Из примерно 75 000 евреев, проживавших в Латвии на момент немецкого вторжения, к началу 1942 г. в живых оставалось менее 6500. В Эстонии не осталось ни одного живого еврея. 20 января 1942 г. на Ванзейской конференции было отмечено, что Эстония стала первой «свободной от евреев» страной под немецкой оккупацией. В марте 1942 г. возобновились массовые убийства евреев в Генеральном комиссариате «Белоруссия» – одной из административных единиц созданного под гражданской администрацией 25 июля 1941 г. рейхскомиссариата «Остланд», куда входили страны Балтии и часть Белоруссии. В отличие от других частей «Остланда», большей части еврейского населения Генерального комиссариата «Белоруссия» удалось пережить в гетто зиму 1941–1942 гг. В первые дни марта были расстреляны более 5000 человек из самого большого в Белоруссии Минского гетто, население которого составляло около 49 000 человек, а также свыше 2300 человек из Барановичского гетто и более 300 – из Вилейского. Убийства проводились и в других местах, в частности в деревнях Илья и Раков и городе Червене. 8 мая 5670 евреев были вывезены из Лидского гетто и убиты в лесу примерно в 2 км от города. В гетто остались только 1500 рабочих и их семьи. Еще 10 000 евреев были убиты между 8 и 12 мая в поселках близ Лиды. Все оставшиеся в районе 2000 евреев были перевезены в Лиду. Перемещение евреев из небольших гетто в несколько более крупных, которые использовали как накопители, упрощали последующую депортацию в лагеря уничтожения в оккупированной Польше: например, перевозку тысяч белорусских евреев из Гродно в Треблинку в январе и феврале 1943 г. и из Лиды и Минска – в Собибор в сентябре 1943 г.{143}
Уничтожение евреев Слонимского гетто, где проживали от 10 000 до 12 000 человек, несколько тысяч из которых ранее населяли соседние деревни, произошло с 29 июня по 15 июля 1942 г. Силы Барановичского отделения полиции безопасности, штаба командующего полиции безопасности и СД (Kommandeur der Sicherheitspolizei und des SD, или KdS) в Минске под личным командованием самого командующего Эдуарда Штрауха, взвод СС, подчинявшийся Штрауху, и 7-я рота полицейского полка СС 2 убили в Слониме от 8000 до 10 000 евреев. Когда операция закончилась, в городе осталось менее 1000 евреев, большинство из которых были ремесленниками. В мае 1942 г. массовые убийства произошли в Минском гетто. В отдельные ночи число убитых достигало 500 человек. Однажды немцы окружили два дома на улице Завальной и подожгли их. Жители сгорели заживо. Эти ночные расправы, в ходе которых было убито, по разным оценкам, от 4000 до 6000 человек, держали жителей гетто в постоянном ужасе. 28 июля им было приказано явиться на Юбилейную площадь якобы для получения новых удостоверений личности. Группы рабочих покидали гетто в обычном порядке. Одна женщина из гетто описала, что произошло тем утром:
Я метнулась на чердак. Оттуда я могла наблюдать продолжение погрома. […] В полдень всех, кто остался в пределах гетто, согнали на Юбилейную площадь. На площади стояли огромные столы, украшенные как по случаю праздника. […] В центре сидел Адольф Рихтер, начальник [полиции безопасности] гетто. […] Фашисты заставили председателя юденрата, композитора Иоффе, выступить с трибуны. Обманутый Рихтером, Иоффе начал успокаивать разгоряченную толпу, говоря, что в этот день немцы просто проведут регистрацию и обменяют удостоверения личности. Едва он закончил речь, как на площадь въехали крытые грузовики с газовыми баллонами. Иоффе понял, что это значит, и закричал: «Газенвагены!» Страшная фраза пронеслась как молния по обезумевшей толпе: «Товарищи, меня обманули. Они собираются убить вас!» Обезумевшая толпа разбежалась, пытаясь спастись от страшной смерти. […] Фашисты открыли непрерывный огонь. […] Вся площадь была усеяна трупами и стала красной от крови. Это продолжалось до позднего вечера. […] 1 августа, после окончания бойни, гестапо разослало по фабрикам, где еврейских рабочих держали все четыре дня погрома, приказ вернуть их домой в гетто. […] Люди побежали в свои квартиры, надеясь найти родных в целости. Но даже тайники в печах, под полом, между стенами были взорваны гранатами. Рабочие нашли там лишь разорванные на куски трупы. Большинство, однако, не нашли даже останков. Их близких вывезли в газенвагенах в Тростинец и Тучинку.
Эта бойня продолжалась до 31 июля и унесла жизни не менее 10 000 евреев. Их убивали на Юбилейной площади, в укрытиях в гетто, в газенвагенах и в местах казней за чертой города. На двадцати или тридцати грузовиках жертв отвезли на казнь в Малый Тростинец и деревню Петрашевичи, к западу от Минска. Это была совместная операция, в которой участвовали немецкая полиция безопасности и полиция порядка, местная белорусская полиция, солдаты вермахта из зенитно-артиллерийского подразделения и немецкие железнодорожные рабочие. После окончания убийства в гетто
