Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко
Успокоить рыдающую женщину оказалось не так просто.
Опасаясь давать беременной успокаивающее зелье, Винеш распорядился притащить несколько чайников горячего травяного отвара и глухо и коротко рассказал, как Иерхарид оказался в таком состоянии. О смерти старшей сестры Изаэллаи Алайрия уже слышала, но не предполагала, что брат пострадал так сильно. Её муж медведем шатался вокруг, что-то ворчал на тему излишне впечатлительных дам и обеспокоенно смотрел на большой живот жены.
В конце концов женщина всё же успокоилась и облегчённо вздохнувший Винеш вытурил всех из спальни, позволяя сестре и брату недолго побыть наедине.
– Это… он? – Иерхарид смотрел на дверь, которая только что закрылась за широкой спиной господина Изханея.
Личико Алайрии покраснело, она всё ещё всхлипывала и выглядела очень виноватой.
– Мой муж, если ты об этом. За которого меня выдал отец, – скулы на мгновение закаменели, и Иеру почудилось, что он увидел обиду в глазах сестры. Но она тут же постаралась улыбнуться. – У Изханея паршивый характер, он тогда… в день свадьбы… сильно разозлился… Да в бешенстве просто был! И решил проучить отца, прихватив меня с собой.
– Он заставил тебя быть его женой? – обеспокоенно спросил Иер. Он ещё не мог поверить, что сестра перед ним – не плод воображения, и жадностью пытался выспросить всё, что могло бы убедить его в реальности происходящего.
– Изханей? – Алайрия приподняла брови в искреннем веселье и совершенно нелестно окрестила мужа: – Да этот немогун год на меня смотреть отказывался! Папа и мама… его родители уже предлагали вернуть меня, но он же злопамятный. Пообещал сгноить меня рядом с собой, но радости правящей семье не доставить. Драконище! – с гордостью выдохнула женщина. – Но ты же меня знаешь, я ему спуску не дала! Как будто я за него замуж хотела!
– Я всё слышу, – раздалось недовольное из-за двери.
– А не подслушивай! – в тон отозвалась супруга.
Алайрия гордо вздёрнула носик и обняла свой живот. Рассказывать брату о том, как страшно и тяжело было среди ненавидящих её хаги, она не собиралась. То горести прошлые и давно канули в забвение. Зачем терзать и без того истерзанного брата?
– Ты ждёшь ребёнка?! – Иер наконец заметил её живот.
Сестра нежно улыбнулась.
– Это наш пятый ребёнок, – тихо призналась она. – Изханей надеется на дочь, а я хочу сына. Дочерей и так уже три, и все привязаны к своему папаше. Я их вынашиваю, рожаю, а они за ним хвостом ходят, – Алайрия ревниво сморщила носик.
– Я… ещё не видел твоего сына… не знал…
– Мне уже рассказали, что тебя боялись беспокоить. Если бы я знала, в каком ты состоянии, – сестра окинула его красноречивым взглядом, – то подождала бы, когда ты окрепнешь. Чудовищно выглядишь.
– А Винеш сказал, что я похорошел, – попытался слабо пошутить Иер.
– Мне правда так жаль… – губы Алайрии вновь задрожали. – Я не была рядом с вами в такое время…
– Не жалей, – Иерхарид прикрыл глаза. – Меня тоже не было рядом, когда… тебя отдали.
В комнате повисла тишина. Не видевшие друг друга четыре века брат и сестра о многом бы могли спросить друг друга, но не находили слов. Боль от свежих потерь, долгая разлука, неясные события прошлого и чувство вины с обеих сторон.
– Всё это время я пытался найти тебя, – тихо-тихо признался Иер. – В последние сто лет уже не надеялся отыскать живой и просто хотел найти хоть какую-то весть. Хоть что-то…
Алайрия склонила голову, и по её щекам опять потекли слёзы.
– Я так рад, что ты жива…
– Прости меня, Иер, прости.
Сестра ещё сильнее склонила голову.
– И ты меня прости. Я оказался плохим братом и не смог тебя защитить. Столько хотел тебе рассказать… – Иерхарид осёкся. Ему и сейчас было что сказать сестре, но вот желания беседовать не было. Трагедия с Лийришей словно подвела черту под всей его жизнью, и сейчас Иеру казалось, что ничего особенного в его жизни не произошло. – Как ты жила всё это время?
– Я… – Алайрия торопливо вытерла лицо рукавом. – Вполне неплохо. Первый год было очень тяжело, – она всё же решила поделиться, – а потом между мной и Изханеем что-то появилось. Мы оба очень, – она хмыкнула, – темпераментные, и скоро в общине все устали от наших скандалов. Но в ссорах мы смогли лучше узнать друг друга. Спустя какое-то время, – женщина смущённо опустила глаза, – уже не смогли сопротивляться притяжению. Изханей дольше сопротивлялся, тот ещё упрямец, но в конце концов и он признал, что допустил в отношении меня сердечную слабость. Мы, честно, не знали, что делать. На хаги охотились, Изханей и думать не желал, чтобы вернуться со мной в Жаанидый, а я… а я впервые так сильно влюбилась.
– В первый и последний раз, – ревниво уточнили из-за двери.
– Хватит подслушивать! – разгневанно зашипела Алайрия. – Видишь, какой он? Невыносимый!
Пыхтя от негодования, женщина налила себе чашечку отвара, отпила и малость успокоилась.
– Он готов был меня отпустить, – проворчала Алайрия, возвращаясь к рассказу, и мстительно добавила: – Надо было уходить ещё тогда! Но я же была влюблена и надеялась, что со временем всё образуется, отец поймёт, какую ошибку допустил, а за хаги перестанут охотиться.
Взболтнув чашку, женщина некоторое время смотрела, как кружатся размякшие листики мяты.
– Но отец вёл себя всё страннее и страннее, а потом произошёл переворот. Я, – голос Алайрии дрогнул, – всё ещё не могу понять, как наш папа стал таким. Почему он творил все эти ужасы? Я боялась возвращаться домой, мне было страшно… Я боялась, что ты и Изаэллая тоже изменились. И я боялась потерять этого упрямца! – косой взгляд достался двери. – Он был готов отпустить меня, дать развод и больше никогда меня не видеть. А я хотела его видеть!
Ответа из-за двери не последовало.
– На трон ступил ты, но Изханей не пожелал знакомиться с тобой. После правления отца хаги опасались высовываться, и ты не внушал им доверия. Даже когда ты запретил охоту на хаги, Изханей не спешил тебе верить, мол, вдруг ты пытаешься их выманить. К тому времени прошло уже много лет, и я… – Алайрия сцепила пальцы, – привыкла жить
