No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
К тому времени вся военная авиация республики была практически уничтожена. Последние пять «Бреге», которые под командованием капитана Гонсалеса вылетели на бомбардировку передовых позиций врага, подверглись атаке итальянских «Фиатов» — и только один из наших бомбардировщиков чудом вернулся на свой аэродром. Его фюзеляж, изрешеченный пулями, перестал походить на фюзеляж самолета: осталась лишь груда развороченных деталей, неспособных более подняться в воздух. Всего нескольким летчикам удалось спастись и ранеными вернуться на базу, остальные навсегда остались покоиться вместе со своими боевыми машинами.
Не лучше обстояло дело и с республиканскими самолетами-истребителями «Ньюпор». Испанские летчики оспаривали друг у друга право подняться в воздух на последнем оставшемся самолете. Этот спор разрешил лейтенант Уртуби, который дважды до этого уходил от фашистов: первый раз на своем самолете, перелетев из Марокко к республиканцам; второй раз, когда его самолет сбили под Талаверой, и он был вынужден выпрыгнуть с парашютом. Преодолев множество препятствий и сумев перейти линию фронта, он вернулся к своим.
Сейчас же бой был слишком неравен! Оставшись без патронов и топлива, не имея возможности вернуться на свой аэродром, он бросил свой самолет на врага, нанося ему смертельный таранный удар ценою своей жизни. Его подвиг вписан еще одной страницей славы в историю нашей войны. О последних днях жизни лейтенанта Уртуби нам рассказал потом Антонио Салуэнья — командир 1-й эскадрильи разведчиков и легких бомбардировщиков P-Z, которых мы называли «Наташами». Пробираясь по горным дорогам в сторону линии фронта, он стал свидетелем того, как три республиканских «Бреге» были сбиты фашистскими «Фиатами». Единственный прикрывавший бомбардировщики республиканский «Ньюпор» сумел сбить одного врага — и израсходовавший боезапас летчик таранил еще одного фашиста. Салуэнья подбежал к выпрыгнувшему на парашюте летчику «Ньюпора» — и это оказался тяжело раненный Уртуби. Салуэнья пытался дотащить друга до линии фронта, но тот умер у него на руках...
С 4 по 6 ноября жители Мадрида стали свидетелями незабываемого сражения — советские летчики в воздушном бою нанесли сокрушительное поражение фашистам, сбив множество вражеских самолетов. Был положен конец неравным боям. Теперь справедливость восторжествует!
Обо всем этом мы сначала узнали из разговоров на улицах, затем из газет, а потом не раз слышали об этом из уст очевидцев и самих героев — участников этих сражений. Четыре дня — с 6 по 9 ноября — были решающими в битве за Мадрид. Республиканцам удалось остановить продвижение противника. Враг дошел до столицы, но войти в нее так и не смог. Наступило относительное затишье. В это время враг пополнял свои силы, получая большое количество оружия, главным образом из Германии, Италии, США, и создал армию в полмиллиона человек. Располагая численным превосходством в живой силе и вооружении, фашисты готовились к тому, чтобы как можно скорее покончить с республикой.
Но за это время республика сумела создать Народную армию в 250 тысяч человек, были укомплектованы первые части танковых войск, зенитная артиллерия, сформированы первые части бомбардировочной
и истребительной авиации. Республиканская авиация, получившая советские боевые самолеты, по качеству превосходила силы противника, но этих самолетов было недостаточно. Франкисты получали вооружение практически без ограничений, а снабжению республиканских войск препятствовала так называемая политика «невмешательства» западных держав, входивших в Международный комитет по невмешательству. Этот комитет начал свою деятельность вскоре после вспышки фашистского мятежа в сентябре 1936 года. На первых порах СССР участвовал в работе этого комитета, поставив важное условие: все 27 европейских государств — участников комитета, и главным образом Германия, Италия и Португалия, должны были строго соблюдать соглашение о невмешательстве. Было ясно, что фашистские мятежники без помощи извне будут быстро подавлены республиканскими частями. Однако в первые же месяцы мятежа Франко начал совершенно открыто получать от империалистических держав огромную помощь военной техникой и живой силой. В этих условиях 28 октября СССР заявил, что считает себя свободным от обязательств, вытекающих из соглашения.
НА АЭРОДРОМЕ ЛОС-ЛЬЯНОС
На аэродром Алькантарилья прибывают новые ящики, они больших размеров, чем прежние. Из них мы достаем части двухмоторных самолетов, которые поражают нас своей мощью, грациозностью, строгими линиями. Меня вместе с группой товарищей перебрасывают на аэродром Лос-Льянос, и мне не приходится участвовать в сборке этих воздушных крепостей. Ну что ж — война есть война! Приходится подчиняться, ничего не поделаешь. Прощайте,
«красавчики», прощайте, сержант Мартинес и друзья из отряда, соратники по преобразованию древнего католического монастыря в учебный центр армии революционной Испании.
Рано утром 10 октября 1936 года мы отправляемся навстречу чему-то новому и неизвестному для нас — на аэродром Лос-Льянос, расположенный недалеко от города Альбасете. Там мы должны превратить одну из усадеб в склад-хранилище авиационных бомб.
Усадьба окружена высокой неприступной каменной стеной. Само поместье является своеобразным памятником испанского феодализма. В его садах много диковинных растений, привезенных из разных уголков земного шара, и не менее диковинных животных и пестрых разноцветных птиц. Они настолько привыкли к здешним местам, что чувствуют себя здесь полноправными хозяевами. А дом хозяина поместья вполне можно назвать музеем. Здесь много роскошной старинной мебели, на стенах картины известных во всем мире мастеров живописи, чучела зверей и птиц. Со всеми ценностями мы обращаемся бережно: наша революция не должна нанести вред национальному богатству. Даже в самых тяжелых условиях, когда солдатам не хватает продовольствия и приходится голодать, нам строжайше запрещено убивать дичь из сада испанского помещика.
Днем мы завозим авиационные бомбы, а ночью охраняем этот смертоносный груз. Мы не теряем чувства юмора, а наоборот, подзадориваем друг друга, не страшась смертельной опасности, как будто если бы мы охраняли просто цветы из этого прекрасного сада.
А в середине декабря 1936 года из Министерства авиации пришел приказ: всем, кто подавал заявление для поступления на курсы по подготовке летчиков, прибыть на аэродром Лос-Алькасарес. Замирая от волнения, переполняющего душу, в ожидании того, что моя мечта вот-вот осуществится, я захожу в штаб. Но встретивший меня офицер говорит, что сейчас в основном нужны только солдаты и что конкурс на поступление очень большой. Нельзя медлить, нужно срочно что-то предпринять. Я решаю рискнуть и попробовать пройти испытания. Но похоже, что все испанские юноши решили стать военными летчиками: на двести мест собралось три тысячи претендентов. Предстоят тяжелые конкурсные испытания, но каждый полон решимости победить, у каждого в глазах горит огонек надежды — надежды стать настоящим летчиком.
Всем нам от 18 до 22 лет, в большинстве мы коммунисты, социалисты, есть и анархисты. Однако все преисполнены единым желанием — летать, стать военными летчиками, готовыми сокрушать врага в небе Испании
