No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Небольшие пароходики, наполненные пассажирами, направляющимися в Европу или обратно, пересекают пролив. Черное море встречает нас ревущим штормом. Некоторые корабли, идущие в том же направлении, что и мы, возвращаются назад, чтобы переждать непогоду в спокойных водах пролива, опасаясь этого бурлящего ада. Но наш капитан, не колеблясь, направляет «Сьюдад де Кадис» к выходу из Босфора. Мы проходим рядом со скалистыми берегами, которые на выходе из пролива расходятся в разные стороны, раскрывая огромные морские просторы. Качка резко усиливается, и корабль получает первый мощный удар накатившейся волной. Громко звучат удары колокола и завывания корабельной сирены, извещающие о смертельной опасности. На каждом из нас, единственных пассажиров балансирующего между жизнью и смертью корабля, нет лица.
К вечеру шторм только усиливается, и волны, намеренные разнести в щепки наше беззащитное суденышко, бьют все с большей силой. Мы начинаем путать черное, навалившееся своей тяжестью небо с бездонными водами Черного моря. Позеленевшие от морской болезни, уставшие и изнеможенные от бесконечной качки, мы ждем наступления утра и готовимся перенести худшее, надев спасательные жилеты.
Привязав себя простынями к койкам, чтобы не слететь и не удариться головой о пол или стену, мы надеемся на удачу...
Утром мы просыпаемся от встревоженных криков на палубе корабля, быстро поднимаемся наверх и видим, как несколько мужчин держат на руках нашу преподавательницу. На ее исхудалом от морской болезни лице отпечаталась невыносимая боль, ввалившиеся глаза смотрят вдаль. Она отчаянно пытается хватать ртом морской воздух. Появляется судовой врач и разгоняет нас...
Всходит солнце, нас приглашают к завтраку, но места в столовой в основном остаются пустыми. Солнце то прячется, то снова показывает свой больной желто-зеленый глаз, словно желая удостовериться, что мы еще живы. Корабельные часы бьют час дня, опять напоминая нам о пустых животах. Сделав над собой усилие, я заставляю себя взять тарелочку горохового супа. В столовой за одним из столов сидит мой бледный и осунувшийся друг Майорапь, мечтающий летать на больших самолетах. Я сажусь рядом с ним, и мы вместе начинаем вылавливать горошинки, ускользающие от нас при каждой качке корабля. Стараясь забыть обо всем, мы пытаемся сосредоточиться на еде и продолжаем «охоту». Но вдруг сильный удар волны снова качнул наш корабль, и еда, вырываясь наружу, подступает к самому горлу. Мы выбегаем из столовой, так и не доев суп...
После нескольких ужасных дней, проведенных на борту «Сьюдад де Кадис», нам наконец удается по-настоящему заснуть. Так мы проводим несколько дней и даже не замечаем, как прибыли в какой-то порт. Шторм прекратился, и мы воспрянули духом, наши дела сразу же пошли на поправку.
Все окружающее нас здесь радует своей новизной,
представляется загадочным. Кажется, что ради такой красоты, раскрывающейся в этих местах, стоило пройти эти ужасные испытания. Перед нами прекрасный город Феодосия. Идет январь 1937 года.
ЛЕТНАЯ ШКОЛА В КИРОВАБАДЕ
Высокие скалистые горы образуют громадный ковш, ручка которого, похожая на извивающегося питона, то теряется, то снова появляется вдали. Горные вершины покрывает чистый снег, сверкающий под высоким желтым солнцем. В порту мирно расположился наш красавец-корабль, гордо стоящий у пристани после тяжелого плавания. Выход на берег охраняется солдатом Красной Армии. Он одет в белый тулуп. Приклад винтовки упирается в снег, и из-за плеча солдата серебрится каленая сталь штык-ножа. Всего сто метров отделяют нас от пассажирского поезда, ждущего своей отправки. Вокруг царит тишина, иногда даже пугающая нас. И лишь изредка морской воздух наполняют звуки гудков, испускаемые паровозами или прибывшими в порт буксирами.
Однажды после обеда на корабль впервые за это время поднимаются советские люди — майор и переводчица. Их встречает майор Гаскон, и через несколько минут мы получаем приказ навсегда покинуть ставший дорогим нам корабль «Сьюдад де Кадис» (как стало известно позже, на обратном пути в Испанию он был потоплен итальянскими подводными лодками). В полной тишине, в колонну по одному мы сходим на покрытую снегом землю и тут же устремляемся в ждущий нас поезд. Там нам выдают военную форму, и, переодевшись, мы в хорошем настроении продолжаем свой долгий путь.
Советские граждане очень любезны, готовы
помочь по любому вопросу. Поэтому переводчица Соня очень востребована и не успевает передавать все наши просьбы. Поезд увозит нас на север. Станции он проходит, не снижая скорости, а только извещая длинным гудком собирающихся людей о своем приближении. Обедаем мы по очереди в вагоне-ресторане, в котором пахнет свежим укропом, смешанным с чем-то неизвестным для нас. Белоснежные скатерти на столах хорошо сочетаются со снегом, поблескивающим на солнышке за окном. На столах расставлены тарелочки с горчицей, с черным и белым хлебом и маленькие вазочки с искусственными цветами для украшения. Самые голодные сразу же бросаются делать себе бутерброды и, не зная нужных пропорций, обжигаются острой горчицей. Также нам подают жирный суп из капусты: он настолько горячий, что никто не решается его попробовать!
На второй день пути, когда поезд останавливается для пополнения запасов угля, нам разрешают выйти и, что называется, размять ноги. Единственное условие — не говорить по-испански. Но разве возможно с горячим испанским темпераментом выполнить это условие, не обронив ни единого слова. Нарушения дисциплины стали еще строже пресекаться нашим начальством, не желающим ударить в грязь лицом перед советскими товарищами. Поэтому в дальнейшем нам было строжайше запрещено выходить из вагонов.
На третий день пути после наступления ночи наш состав останавливается на одной из маленьких железнодорожных станций на дороге, соединяющей Баку и Тбилиси. Несмотря на темноту, местность поражает своей красотой: перед нами раскрывается каньон, величаво раскинувшийся между двумя громадинами — горами, с которых спадают холодные воды реки Кура.
Еле волоча ноги, устав от долгой поездки, мы забираемся в грузовики, специально подготовленные для нас. Единственное желание, объединяющее всех ребят в этот момент, — это улечься на голую землю и хорошенько выспаться. Ноги совершенно не слушаются и дрожат от сильного
