Император Пограничья 13 - Евгений И. Астахов
Молотов и Ермаков заняли позиции на главной улице. Их Трещотки загрохотали, выплёвывая смертоносный металл в наступающих наёмников. Вражеские пули отскакивали от доспехов из Сумеречной стали — двое гвардейцев стояли под огнём как скалы под дождём, методично выкашивая ряды противника. Игнат смеялся, его пулемёт выписывал дуги смерти, а Дмитрий работал молча, экономно и точно.
Через дым мелькнула фигура Брагиной — девушка нашла новую позицию на крыше амбара. Артефактные очки позволяли ей видеть жизненную ауру сквозь любые препятствия, и дым тоже не стал для неё помехой. Выстрел — и гранатомётчик вдалеке упал с простреленной головой. Ещё выстрел — второй рухнул, не успев нажать на спуск.
Я сосредоточился на новом заклинании, которое обрело форму в моём сознании после прорыва на Магистра. Стальное эхо — сложнейшее плетение, требующее невероятной концентрации. Из окружающего металла — осколков, гильз, обломков оружия — начала формироваться фигура. Сначала появился каркас, затем детали, и вот передо мной стоял мой точный двойник, созданный из переливающейся стали. Копия имела лишь семидесятипроцентную силу оригинала, но этого хватило бы для большинства противников.
— На запад, — мысленно приказал я металлическому двойнику.
Стальной Прохор кивнул и рванул к западной окраине, где наёмники пытались прорваться к центру деревни. Я же обратил внимание на север, откуда шли основные силы. Вскоре оттуда раздался грохот Сейсмического импульса.
Пришло время для Магнитной бури — ещё одной новинки. Я выбросил руки в стороны, и от меня во все стороны разошлась невидимая волна силы. В радиусе трёхсот метров всё металлическое задрожало, подчиняясь моей воле. Летящие вражеские пули замерли в воздухе, словно попав в невидимое желе. Гранаты остановились на полпути к целям. Автоматы в руках наёмников вырывались из хватки, притягиваемые невидимой силой.
Используя металл как опору, я поднялся в воздух. Пули, гранаты, осколки — всё это кружилось вокруг меня спиралью, создавая непробиваемый щит. Снизу я казался центром металлического урагана, парящим над полем боя.
С высоты птичьего полёта я видел всю картину — неизвестная ратная компания замешкалась, их атака захлебнулась. Раиса должна была уже разобраться с командным пунктом, но на всякий случай я послал ей мысленный сигнал через амулет связи:
— Лихачёва, немедленно покинь зону боя. Возвращайся в деревню.
Дождавшись её подтверждения и убедившись через Скальда, что тенебромант выскользнула из рядов врага, я приготовился нанести решающий удар.
Хрустальная паутина — заклинание столь же красивое, сколь смертоносное. Я сплёл невидимые нити из самого воздуха, превращая его молекулы в сверхтонкие кристаллические волокна. Они были тоньше человеческого волоса, прозрачнее стекла, но острее любой бритвы. На мгновение воздух над северным флангом атакующих заискрился — солнечные лучи преломились в невидимых гранях, создав радужное марево. Затем паутина обрушилась вниз — полсотни метров смертоносного облака стремительно, словно горная лавина, рухнуло на врагов.
Первыми пострадали те, кто бежал. Их движение само стало их погибелью. Невидимые нити проходили сквозь плоть без сопротивления — сначала появлялись тонкие красные линии на коже, затем они расширялись, и части тел начинали расходиться. Руки отделялись от плеч с хирургической точностью. Головы соскальзывали с шей, словно срезанные невидимым палачом. Торсы распадались на идеально ровные сегменты, как туша под ножами опытных мясников на бойне.
Те, кто двигался медленнее, получили глубокие порезы — нити рассекали бронежилеты как пергамент, вспарывали стволы автоматов, превращали снаряжение в бесполезный хлам. Один из грузовиков медленно осел на землю, развалившись на сотни геометрически правильных кусков — словно его разрезали тысячи натянутых проволок для резки сыра на ярмарке, только в тысячу раз тоньше и острее.
Крики ужаса смешались с воем ветра. Наёмники в панике пытались отступить, но паутина двигалась вместе со мной, направляемая моей волей.
Через несколько секунд вопли стихли. Северный фланг неизвестных наёмников превратился в кровавое месиво из аккуратно нарезанных частей тел и техники. Я медленно опустился на землю, рассеивая Магнитную бурю. Металлический ураган вокруг меня осел, пули и осколки с глухим стуком упали в грязь.
Глядя на плоды трудов своих, я вспомнил недавний разговор с Гаврилой. Парень тогда признался, как его напугал мой Металлический вихрь — больше сотни человек превратились в фарш за считанные секунды. Но это заклинание… Хрустальная паутина была даже страшнее. Металлический вихрь хотя бы видим — рой лезвий, несущий смерть. Ужасно, но понятно. А здесь смерть была невидимой, неосязаемой. Люди просто распадались на части, разрезанные тем, чего не могли увидеть или почувствовать. Для обычного человека без магического дара это выглядело как божественная кара — воздух сам по себе становился смертоносным.
Я окинул долгим взглядом своих гвардейцев. Даже усиленные алхимией Зарецкого, закалённые в боях ветераны — и те отводили взгляды от кровавой бойни на северной окраине. Молотов качнул головой и покрепче сжал пулемёт. Железняков неосознанно отступил на шаг назад от меня. Они видели во мне не командира, а силу природы — неконтролируемую и непостижимую.
Как Гаврила сказал тогда: «песчинки, которые можно смести одним движением». И самое страшное — они были правы. Против магии такого уровня обычный человек действительно беспомощен. Ни храбрость, ни мастерство, ни годы тренировок не имели значения перед заклинанием, способным превратить сам воздух в оружие массового уничтожения.
Именно поэтому так важна академия, которую мы строим в Угрюме. Не просто школа магии, где учат плести заклинания и манипулировать стихиями. Нет, это должно быть место, где вместе с силой прививают ответственность за её применение. Где будущие маги поймут: власть над жизнью и смертью — не привилегия, а тяжкое бремя. Каждое заклинание, способное убить, должно применяться с полным осознанием последствий. Каждый взмах руки, несущий смерть, должен быть оправдан защитой невинных.
Страшно представить, что случилось бы, попади такая мощь в руки человека без морального стержня. Без понимания, что сила дана не для возвышения над другими, а для их защиты. Веретинский с его безумием, поджигающий собственных подданных. Елецкий, потерявший человечность, в погоне за властью. Сколько ещё таких появится, если не воспитывать магов правильно с самого начала? Академия должна стать кузницей не только умений, но и характеров. Иначе мы просто вырастим новое поколение тиранов, способных стирать города взмахом руки.
Остатки вражеского отряда дрогнули. Без командования, видя результаты моей магии, они начали отступать — сначала медленно, пятясь и отстреливаясь, затем всё быстрее. Отступление превратилось в бегство. Наёмники бросали оружие, хватали раненых товарищей и бежали к своим грузовикам.
— Не преследовать! — приказал я своим. — Пусть уходят.
Гвардейцы
