No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Капитан Мартинес, пожимая плечами, достает флягу, чтобы хлебнуть глоток свежей воды, а затем отвечает:
— Получилось так, что нам, испанцам, приходится первыми вести эту войну против фашистов, но победу в ней суждено одержать всему человечеству. В конце концов в войне победят народы, которые объединятся на борьбу с фашизмом! Верьте мне, так и будет! Наша борьба — это залог будущей победы...
Во время похорон Романова на кладбище в Кампорроблесе незнакомые люди спрашивают нас:
— Это ваш родственник?
— Самый близкий! — отвечаем мы.
РОКОВОЙ ВЫСТРЕЛ
Капитан Клаудин широким твердым шагом идет к своему самолету, расположенному всего в нескольких метрах от здания штаба, почти на краю летного поля. Его голова опущена, руки скрещены за спиной. Причина этому — только что окончившийся разговор с Браво, который в сегодняшнем бою совершил неудачный маневр своей эскадрильей, чуть не ставший роковым для наших бомбардировщиков.
Напряженное выражение лица и резкие жесты капитана говорят о плохом настроении. В этом расположении духа он дает нам последние указания на предстоящий полет. Клаудин — заместитель командира авиационной группы и может руководить полетами с земли, но он никогда себе этого не позволяет и всегда лично участвует в бою.
Сегодня 5 июля — это самый разгар лета. До нас доносится легкое благоухание цветов. На аэродроме царит такая тишина, что кажется, что жизнь разом остановилась или все впало в непробудную спячку. Летчики сидят в своих самолетах с надвинутыми на глаза очками, механики стоят, опершись на крылья самолетов,
в ожидании сигнала о запуске двигателей, и только лишь шум моторов грузовиков-заправщиков немного нарушает установившуюся идиллию. Мы отлично знаем точное время взлета и с нетерпением посматриваем на часы. Этот вылет ничем не отличается от сотен других, но плохое расположение духа командира действует на всех угнетающе.
Наконец вверх взмывает сигнальная ракета, и мы выруливаем на взлет. Набрав высоту, мы видим, как на горизонте появляется золотой диск палящего летнего солнца. Почти все пилоты, участвующие в сегодняшней операции, имеют значительный боевой опыт, приобретенный ими в тяжелых стычках с врагом на Северном, Мадридском фронтах, под Теруэлем и в Леванте. Новичков мало.
Спустя несколько минут после взлета самолеты выстраиваются в боевой порядок — летчики строго выполняют указания командира. В звене Клаудина — слева Вилькин, а справа Мараньон. Два других звена возглавляют Хакобо и Аларкон. Под нами — две эскадрильи авиационной группы Моркильяса во главе с Дуарте и Комасом. Мы берем курс на Вивер, куда, по сообщению нашей разведки, направляется колонна фашистской бронетехники. Яркое солнце светит прямо в лицо, помогая нашему врагу. Палящие солнечные лучи проникают сквозь ветровое стекло самолетов, наполняя кабину светом и ослепляя пилотов. Сегодня все, и даже сама природа, на стороне фашистов! Но Сарауса, всегда очень внимательный во время полета, не намерен подчиняться ситуации и мириться с невыгодными для нас погодными условиями — он первым хочет увидеть противника и поразить его огнем своих пулеметов, которые у него всегда наготове. Только изредка он оглядывается на своих, желая удостовериться, что все правильно и что все идет по плану.
Мы продолжаем полет. Похоже, что сегодня тихо и здесь, далеко за линией фронта. Но вдруг где-то в самом внизу, на таком отдаленном участочке земли, что и не разглядеть невооруженным глазом, жгущая глаза вспышка указала на внезапный выстрел фашистской зенитной пушки. Секунда, другая... и огненный шар врезается в обшивку самолета Клаудина. Куски разорванного в клочья самолета на миг наполняют свободное пространство, чтобы через несколько мгновений оставить после себя только облако черного дыма. На секунду кровь застывает в наших жилах, сердце замирает — так неожиданна и страшна смерть дорогого нам товарища!
Пускай нерасчетливые и запоздалые, но все же непрерывно стреляющие вражеские зенитки продолжают быть для нас основной опасностью. Но мы, ослепнув от ненависти и боли, преисполненные страданием за погибшего товарища, уже не замечаем ее и устремляемся к той злосчастной горе, скрывшей за своей красотой подлого врага. В воздухе уже давно не осталось и следа от когда-то строгого строя истребителей и бомбардировщиков. «Чатос» и «москас» вперемешку набрасываются на фашистские орды, выплескивая на них весь свой гнев через раскаляющиеся стволы пулеметов. И каждый раз, когда самолеты вынуждены набирать высоту, чтобы снова ударить по противнику, медленно рассеивающееся черное облачко напоминает летчикам о происшедшей трагедии. На дороге горят машины, враг рассеялся вокруг, пытался использовать любое укрытие. Но нет! Мы прочесываем каждую щель, каждый кювет, делаем заходы над каждой зенитной батареей...
Когда боезапас подошел к концу, наш гнев был только в самом разгаре. Однако сделав еще несколько устрашающих кругов над противником, мы были вынуждены лечь на обратный курс, бросив последний печальный взгляд на уже почти что растворившееся в небе облако.
Сегодняшняя потеря особо ощутима для нас — капитан Фернандо Клаудин был замечательным летчиком, обладавшим несравнимым мастерством, сильной и доброй душой. Он принял геройскую смерть, и его образ — настоящего друга и командира — навсегда останется в наших сердцах. Гибель Клаудина смертельным грузом легла на душу каждого летчика и командира нашей эскадрильи. Но война продолжается. Противник не перестает наступать, и его войска уже свободно чувствуют себя на всем Средиземно-морском побережье, создавая прямую угрозу Валенсии с юга и Тортосе с севера. Надо продолжать борьбу, и среди командиров начинаются передвижения. Сарауса назначается заместителем командира авиационной группы. Ариас становится командиром 4-й эскадрильи.
Ближе к ночи мы вылетаем из Лирии. Так же, как и вчера, вечернее солнце озаряет красным цветом аэродром, подсвечивая черные грозные тучи, нависшие по бокам. Жара смягчается по мере того, как мы приближаемся к воде, а пар, поднимающийся с зеркальной поверхности Средиземного моря, становится все менее заметным.
В этот момент нам сообщают планы командования на следующий день. Завтра, 30 июля 1938 года, мы направляемся в Каталонию, где республиканские войска начали наступление на реке Эбро. Нам предстоит расставание с Кампорроблесом, столь полюбившимся нам своими живописными местами.
НАЗНАЧЕНИЕ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ
Вдали, у самого горизонта, из кабин наших самолетов видны резко очерченные силуэты гор. В этот ночной час необозримая темная поверхность моря еще сильнее подчеркивает сковавшую все вокруг тьму. Мы пролетаем над городскими кварталами Валенсии. По водной глади реки Турин бегут еле заметные огоньки электрических фонарей.
