Кодекс Ассасина Том 1: Академия Крови - Денис Стародубцев
Когда зазвонил гонг, казалось, сердце всей академии остановилось. Кто-то вошёл.
Медленно, с тяжёлой тростью, поддерживаемый двумя лекарями — в центральный холл академии ступил Вальтер.
Лицо бледное, губы — тонкая линия боли. Он бросил плащ на пол, посмотрел по сторонам. Глаза остановились на мне.
— Ты жив… — прохрипел я.
Я поднялся. Медленно, уверенно. Шум вокруг растворился. Легко прошёл сквозь учеников, сквозь преподавателей, сквозь страх окружающих.
Остановился в шаге от Вальтера.
— Академия закрыта, — сказал кто-то из магов охраны. — Больше никто не войдёт. Никто не выйдет.
Вальтер устало усмехнулся, но не сводил взгляда с меня.
В этот момент, ответил ему тем же. Улыбка была холодной, почти звериной.
Я шагнул ближе и прошептал, чтобы слышал только он:
— Это не меня с тобой заперли… Это тебя — со мной…
* * *
С тех пор, как в академии нашли тела трёх старост, всё будто застыло в мёртвой тишине. Библиотека больше не шумела перелистыванием страниц. Даже птицы в садах будто забыли, как петь. Академию закрыли — ни выйти, ни войти. Мы остались внутри, как в клетке. Только здесь хищник был не снаружи. Он был среди нас. Или, точнее, все считали, что он был среди нас.
А я — я знал правду. Это сделал я. И каждый шаг, каждый взгляд кого-то в мою сторону заставлял мою спину холодеть, но при этом я чувствовал странную ясность. Я знал, почему сделал это. Я знал, что иначе бы не смог. Я знал, что выбрал верное решение.
Наутро после обнаружения тел, академию наводнили охранные маги и представители внутреннего трибунала. Всё казалось нереальным — как будто мы попали в роман, где вместо уроков теперь — допросы, вместо дуэлей — подозрения. А потом, на третий день, он прибыл.
Я стоял на лестнице у главного входа, когда карета с гербом Министерства Внутреннего Контроля остановилась у ворот. Из неё вышел мужчина, в черной мантии, без знаков отличия. На нём не было ничего, кроме серебряной броши в форме глаза с чёрным зрачком. Его лицо было спокойным, но что-то в его осанке говорило: этот человек замечает больше других. Он прошёл мимо охраны, как будто сам был законом.
Позже я узнал, что его зовут Албан Пьер. Самый лучший следователь короны. Или, по крайней мере, так говорили.
Албан начал с того, что собрал всех студентов в актовом зале. Он стоял у кафедры, сцепив руки за спиной.
— В этой академии произошло тройное убийство, — начал он. Голос у него был спокойным. — Кто бы ни сделал это, вы не выйдете отсюда, пока я не узнаю его имя. И я предупреждаю: Мне нужны признания. Мне нужна правда. Я её всё равно найду.
Я сидел рядом с Алиной. Она сжала мою руку — не для поддержки, скорее, чтобы проверить, не дрожу ли я. Я не дрожал. Не имел такой привычки.
Албан начал расследование методично. Сначала он допросил всех, кто знал старост. Потом тех, кто нашел с тела. А потом, тех, кто обладал хоть каким-то доступом к подземельям. И, разумеется, он добрался и до меня.
Мы встретились в старом кабинете, который раньше принадлежал преподавателю астрологии. Сейчас он был пуст — только стол, два стула и окно, выходящее в сад, который давно никто не подстригал.
— Демид, — сказал он, — ты был тем, кто выиграл турнир, получил кубок, из которого должен был пить. Но выпил твой друг. Он сейчас в тяжёлом состоянии. И трое старост, оказались убиты. Думаешь, это совпадение?
Я посмотрел ему в глаза.
— Думаю, что в этой академии давно пора было навести порядок. Надеюсь у вас это получится сделать, господин детектив.
Он кивнул, будто ожидая такой ответ.
— Кто-то пытался убить тебя, — продолжил он. — У тебя есть догадки, кто это мог быть?
— Были догадки, — ответил я. — Но теперь я в этом не уверен.
Он встал и медленно прошёлся вдоль стены, будто прислушиваясь к мыслям в воздухе.
— Ты не похож на испуганного юношу, — сказал он, обернувшись. — Скорее, на человека, который уже кого-то убивал.
Моё сердце пропустило удар. Я смотрел на него спокойно, как умел. Он ждал реакции. Я дал ему только тишину в ответ.
Дальше пошло всё хуже. Албан допрашивал Петра, магистра ядов, но не в лоб. Он устроил магический разбор тех редких реагентов, из которых могли приготовить тот яд, что нашли в кубке. Петру стало явно не по себе, но прямых улик против него не было.
Лию он вызвал во второй день. Она вышла оттуда бледная, но ничего не сказала. Алина держалась стойко. Она была потрясена, но в ней что-то проснулось — настоящая сила. Мы часто говорили с ней по ночам, когда академия погружалась в темноту.
— Ты думаешь, он догадается? — однажды спросила она.
— Он уже догадывается, — ответил я. — Но ему нужны доказательства.
— А если он узнает?
— Тогда мне придётся идти до конца.
Она не стала спрашивать, что это значит. Она уже знала.
Албан начал расставлять ловушки.
Он приказал поднять архивы, проверял расписания, вызывал в кабинет каждого, кто хоть раз опаздывал на занятия по зельям или травологии. Он изучал следы, которые никто бы не заметил. Каждый обрывок пергамента, каждую каплю масла у дверей, каждый неправильный штрих в дежурствах по подземельям.
Он устроил магическое воспроизведение последних часов жизни старост. Через призрачные образы в зеркале памяти мы увидели, как они шли по коридору. Как о чём-то спорили. Как их тени затихали у двери, ведущей вниз…
Но последние минуты — были скрыты.
— Кто-то затёр память, — произнёс Албан. — Кто-то очень сильный.
На седьмой день закрытия академии Ивана перевели в стационар в Академию. Он пришёл в себя, но едва мог говорить. Я навещал его. Он попытался улыбнуться.
— Ты жив, — сказал я. — Ты спас меня, братишка.
Он пожал мне руку. Еле заметно. Но этого было достаточно.
Албан собрал нас в центральном зале на девятый день. Он стоял перед зеркалом памяти.
— Убийца среди нас, — сказал он. — Я почти уверен, кто это. Но у меня не хватает одного — мотива.
Он замолчал. И тогда кто-то с заднего ряда спросил:
— А если это была самооборона?
Албан прищурился. Он ничего не сказал, но в его взгляде мелькнул интерес. Он начал задавать вопросы иначе. Не «кто», а «зачем».
И это меняло всё.
Поздно ночью я сидел в библиотеке. Один. Прокручивал в голове всё, что произошло. Я не чувствовал вины. Не чувствовал гордости. Только
