Без обмана 8 - Seva Soth
— Амацу-но-Маэ. Что ты знаешь о ней? — спросил я.
— Говорят, что она племянница или дочь той самой Тамамо-но-Маэ. Белая кицунэ, тысяча лет мудрости, девять хвостов могущества, которых оказалось недостаточно. Много раз прогоняя в памяти ту ночь, я понимаю, что она могла бы спалить храм Хорицу вместе со всеми нами, послушницами, но специально подожгла его так, чтобы мы не пострадали. Я считаю, что ваша наставница не чужда милосердию, но не знаю ее мотивов, зачем она вообще на нас напала. Она веками странствовала по стране Ямато и совершала преступления, вот как вы, и была столь же неуловима. Говорят, что Император просил её руки, а один из сёгунов обещал за ее голову золота по весу. Это не более, чем слухи, конечно же. Она была настолько прекрасна, что могла влюбить в себя одним поворотом головы, причем без магии или афродизиаков.
— А Тамамо-но-Маэ? Что знаешь о ней? — какая бы белая лисица не находилась там, сверху, стоит дать Хикару-тян сказать что-то хорошее и о ней. Ставки в этой игре изменились. Возможно, жизнь жрицы Инари уже поставлена на кон и на выходе с автодрома ее собьет грузовик, если своевольные старухи посчитают ее угрозой. Хотя, скорее всего, нет. Очень хочется верить, что моя наставница и ее сестра не такие, не жестокие. Наивно? Да! Но если я утрачу эту свою наивность и веру в лучшие качества, то сделаю большой шаг в сторону от того хорошего, смею надеяться, человека, каким сейчас являюсь.
— О ней мне сказать нечего. Слишком старая история. Знаю только то, что ее камень раскололся несколько лет назад и в храме была паника среди младших. Возможное возвращение легендарной злодейки взбудоражило послушниц. Но те, кто постарше, как я, понимают, что камень — это путь в одну сторону. Ни одна кицунэ до сих пор не возвращалась из каменной формы. Ну и легенды о ее преступлениях в китайских царствах и индийских княжествах. Все эти оргии с последующим умерщвлением участников, ванны из крови девственниц, суп из младенцев. То, чем запомнилась Амацу-но-Маэ в Японии — лишь бледная тень жутких историй о жизни Тамамо-но-Маэ на континенте. Невинные шалости против неподдельного кошмара.
Мне почудилось, что я слышу сверху сдавленное хихиканье. Но, безусловно, его нет, так как у Хошино-тян слух обязан быть столь же острым, как и у меня. Ну или «древние девятихвостые монстры» умеют хихикать адресно, так, чтобы слышали их избирательно.
— Позвольте, я расскажу о себе далее, закрою вопрос. Шли годы, менялись эпохи, я становилась сильнее и прогрессировала быстрее прочих, — в речи жрицы появились оттенки гордости и даже самодовольства. — Второй хвост, третий, пятый и вот, двадцать лет назад — шестой. Я на данный момент вхожу в десятку самых сильных кицунэ Японии и буду в числе кандидатов на роль верховной жрицы, когда та решит, что настала ее очередь упокоиться в камне.
— Зачем? — не удержался я от вопроса. Момент, каковой оставался мне непонятным.
— Я тоже не понимаю, по какой причине старшие это делают. Среди нас об этом не принято говорить. Основная версия — Инари-сама призывает к себе лучших, но это очень глупый вариант. Нет никакой подлинной информации о мире духов или божественных планах. Всё, что у нас есть — этот материальный мир и некоторые легенды. И вы опять меня сбили! Хотя основное я уже рассказала. Скучная и тихая жизнь, посты в храмах Инари по всей Японии. Повышение до настоятельницы одного из важнейших, Инари-но-Сэйсин но Сэйфу, занимающегося перевоспитанием преступников. По соглашению, заключённому еще с сёгуном Токугава, светские власти не могут наказывать кицунэ, это прерогатива храмов Инари. Я тюремщик, Фудзита-сама, — слезинка появилась в уголке ее левого глаза. — Именно к такой роли привело меня доскональное следование правил.
— Кагами-тян… — назвал я имя собственной матери, уже зная, какой будет ответ.
— Да, мать ваших правнуков. Она дважды по пятнадцать лет находилась в заключении в нашем храме под моей ответственностью. С определенной точки зрения я ей завидую. Есть ощущение, что это я настоящая заключенная в Инари-но-Сэйсин и храм существует только для одной лишь меня. Поверьте, я старалась создать лучшие условия из возможных.
Жрица спрятала взгляд в пол, скрывая собственный стыд. Хотя как человек, уважающий правила, я могу ее понять. С другой стороны, нарушение Кагами совсем не соразмерно наказанию.
— Если бы эту работу не делала я, назначили бы кого-то другого, и не факт, что девушки получили бы столь же хорошие условия. Я бы пригласила вас побывать в Инари-но-Сэйсин и убедиться, но вы посчитаете это ловушкой.
— Девушки… — сказал я многозначительно. — А что насчет мужчин?
— Мужчин статистически мало. Не больше двадцати процентов от общей численности. Сто шестьдесят три из тысячи и все они… не настоящие мужчины.
Видимо, выражение моих глаз было достаточно разгневанным, чтобы Хикару-тян тут же начала давать пояснения. В голове у меня нарисовалось несколько откровенно ужасных и бесчеловечных вариантов.
— Нет-нет! Никакой принудительной кастрации! Никто не делает из мальчиков-кицунэ евнухов, — зачастила жрица. — Всё плохо, но не до такой степени! Настолько радикальное соглашение с сегунатом наши предки никогда бы не приняли. Просто современные мужчины кицунэ… вот такие, как ваш правнук Ниида. Плывут по течению, не способны на настоящий поступок. Некоторые даже ни разу не оборачивались! Не желают рисковать. Я бы сказала, что Ниида-кун в последнее время, видимо, под вашим влиянием, буквально расцвел и обошел любого из них. Уважаю вас за то, что не бросаете потомков, несмотря на весь риск. Вот если бы вы подали пример и остальным…
Мой план на ближайшие годы был как раз в том, чтобы плыть по течению и не рисковать. Да и мошенника, отнимавшего у людей их деньги, Хикару-но-Ёри излишне идеализирует. И, пожалуй, я собираюсь придерживаться избранной стратегии. Скучная и спокойная жизнь без приключений мне куда милее альтернативы, которую я помню. Однако… Кто сказал, что живя скучной жизнью обычного бухгалтера, нельзя попытаться сделать хоть что-то для своего народа? Как минимум, поднять лимит в тысячу до более разумного соотношения с остальным населением. Как?
