No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
Так ежедневно мы выходим на дежурство. Первым вылетает звено Хаиме Переса Куви. Его самолет мягко скользит по утренней росе, оставляемой деревьями и пышной растительностью. Сам Хаиме невысокого роста, широкоплеч, но он очень живой и непоседливый. Хаиме — валенсиец, и поэтому никто не сможет лучше его защитить город. Возвращаясь после задания, он никогда не упускает возможности залететь к своей невесте, едва не касаясь самолетом крыши ее дома.
Идет четвертый день наших полетов над этим городом. Чульви совершал свой первый полет в то время, когда с севера летел трехмоторный рейсовый «Юнкерс», следующий своим обычным маршрутом Барселона — Лос-Алькасарес. Летчики на барражи-
рующих «москас» перепугали его с самолетом врага и, словно хищники на дичь, набросились на него, пытаясь защитить обороняемые объекты. Вся эта картина отчетливо наблюдалась с земли, откуда казалось, что трагедия неизбежна. Весь летный персонал с напуганными глазами бросился к краю взлетно-посадочной полосы, ожидая, когда пулеметная очередь обрушится на бедный самолет. Все это время «Юнкерс» продолжал свой безмятежный полет на небольшой скорости, совершенно не изменяя выбранного курса. Истребитель из группы «москас», не собираясь пропускать «врага», отважно шел ему наперерез, чтобы преградить тому путь к цели...
Когда Чульви нажал на гашетку, воздух наполнился страшным шумом стремительно вылетающих пуль, но ни одна из них не достигла своей цели. Чульви промахнулся, а его самолет, атаковавший сверху, на большой скорости устремился к земле. Летчик попытался вывести его из пике, привести нос самолета к горизонту, но самолет рухнул на землю... Ослепленный желанием выполнить долг и одержать победу над врагом, летчик забыл о зачастую самом главном противнике — земле, которая и поглотила его. Всего несколько метров были бы достаточны, чтобы выправить самолет и продолжить полет, но летчик не смог преодолеть это препятствие. При ударе о землю его самолет загорелся, потерял управление, врезался в деревья и развалился на тысячи дымящихся фрагментов. Когда мы прибыли к месту крушения, огонь на сломанных от удара деревьях еще не погас. Недалеко от одного из них мы нашли кабину пилота, которая стала последним пристанищем нашего дорогого друга и боевого товарища...
Уже почти стемнело, когда мы возвращались на аэродром. В машинах было очень тихо, все размыш-
ляли о чем-то, не обронив ни единого слова. Заходящее солнце пряталось за красной тучей, словно уставший от столь печального дня глаз, не желающий больше никогда смотреть на этот ужас.
ТЕРУЭЛЬСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ
В холодный декабрьский вечер 1937 года мы прибыли на аэродром города Саррион. Дул сильный, обжигающий лицо ветер. Тусклое освещение аэродрома наводило неутолимую тоску и уныние. На данном аэродроме базировались 1-я и 4-я испанские эскадрильи, командовали которыми Фернандо Клаудин и Мануэль Сарауса. Другие эскадрильи «москас» (2-я и 3-я) состояли из советских летчиков и базировались в Барракасе. Самолеты из авиационной группы «чатос» под командованием Леопольдо Моркильяса приземлились в Вильяфранка и Эль Торо. Около тридцати самолетов из группы «Наташ»17 расположились в Лирии.
На Теруэльском направлении республиканское командование сосредоточило практически всю имеющуюся в распоряжении авиацию, сделав ставку в основном на молодых ребят, прошедших подготовку в Советском Союзе. Летчики старой школы, которые в первые дни противоборства пилотировали «Ньюпоры» и «Бреге», стали командирами звеньев и эскадрилий. Они всегда рядом с нами и всегда готовы поддержать и помочь. Для нас же, молодых, самой лучшей поддержкой является их мастерство, их преданность Родине и непоколебимая вера в то, за что мы сражаемся.
Противник тоже готовится к серьезному сражению.
На данном участке фронта он сосредоточил около пятисот истребителей и бомбардировщиков. Эта многочисленная группировка, поражающая своей величиной, во много раз превосходит наши силы. Но наши летчики располагают тем, чего нет у фашистов — это высокий моральный и боевой дух, презрение к смерти.
Холодный пронизывающий ветер обжигает руки и лицо. Механики и оружейники работают в десятиградусный мороз, подготавливая самолеты к решающему сражению. Сильный ветер дует с гор, по другую сторону которых находится Теруэль. На некоторых самолетах двигатели уже запущены, и из выхлопных патрубков вылетают языки яркого пламени. По промерзлому летному полю движутся согнувшиеся от ветра и холода фигуры людей, пытающиеся дыханием согреть замерзшие пальцы. Не слышно ни команд, ни криков погонщиков скота, обычно пасущих животных вдоль дороги, проходящей рядом с аэродромом. Слышен только гул самолетов и нескончаемый вой ветра.
Подняв воротники и пригнувшись к земле, мы пытаемся хоть как-то укрыться от ветра и пробираемся к самолетам. Первостепенная задача — прикрытие самолетов P-Z («Наташ»), направляющихся на бомбежку вражеских позиций. Мы охраняем их четырьмя эскадрильями «москас». Все летчики уже расселись по самолетам и ждут сигнала к взлету. Замерзшими пальцами мы растираем нос и щеки. Запотевшие же очки мне приходится поднять на лоб. Вот уже первые лучи солнца скользнули по вершинам гор, бледный свет ложится на наши лица. Вдали над широкими полуразрушенными крышами домов Сарриона появляются силуэты трех эскадрилий «Наташ». Они тяжело загружены бомбами и медленно движутся в нашу сторону, наполняя округу грозным гулом своих моторов. На значительно большей высоте над ними — две эскадрильи «москас», пилотируемые советскими летчиками. Настал и наш черед взлетать, чтобы вовремя присоединиться к группе.
С набором высоты падает давление воздуха и понижается температура. Термометр показывает тридцать градусов ниже нуля, дышать становится все труднее и труднее. Холодный воздух обжигает легкие, лицо, проникает сквозь кожаную куртку и шерстяной свитер. Движения летчиков скованы, и кажется, что самолет управляется только одним лишь желанием пилота — руки и ноги почти окоченели. В такой мороз пропеллеры издают звук, напоминающий визг пилы, разрезающей сухую древесину, а фюзеляж самолета начинает покрываться толстой коркой льда.
Мы выстроились в компактные группы и на трех различных эшелонах пролетаем над заснеженными вершинами гор. «Наташи» идут внизу, на высоте трех тысяч метров, и, чтобы не отставать от них, мы вынуждены идти зигзагом. Мы уже приближались к Теруэлю, когда с запада на высоте пяти тысяч метров появляется авиация противника — двадцать «Юнкерсов-86» в сопровождении группы «Мессершмиттов-109». Наши «москас», находящиеся практически на той же высоте, устремляются в их сторону, но враг избегает встречи и углубляется на нашу территорию в направлении Алобраса.
В воздухе появляются сначала несколько белых облачков, затем их число
